Одновременно с резким ответом относительно откладывания второго фронта советское правительство выразило недовольство действиями союзников в Северной Африке. Советское руководство переживало из-за отсутствия полной информации о происходящих там событиях. Для того чтобы понять будущую причину разногласий между основными членами коалиции, необходимо рассмотреть (конечно, вкратце), во-первых, изменения в организации и статусе французских группировок, продолжающих войну против Германии, которые могли на законном основании говорить от имени преобразованной Франции, и, во-вторых, сложные в прошлом взаимоотношения между советским правительством и движением «Свободная Франция» под руководством генерала де Голля.

Разные авторы достаточно полно описывали запутанные отношения различных французских группировок с правительствами Америки и Британии на ранней стадии. Поэтому я коснусь их только для того, чтобы сохранить целостность повествования.

В Северной Африке американские власти оказывали поддержку генералу Жиро в соответствии с секретным соглашением, заключенным между Рузвельтом и Жиро в Касабланке, на которое после пересмотра согласились британцы. Соединенные Штаты и Британия всячески препятствовали стремлению движения «Свободная Франция», руководимому де Голлем, взять на себя руководство вооруженными силами Франции и административные функции в Средиземноморье. Несмотря на поставки оружия воюющим в самом центре Африки частям «Свободной Франции», американское правительство упорно сопротивлялось стремлению французов к независимости. Требования де Голля посчитали ошибочными, его вклад в войну незначительным, а его амбиции опасными. Кроме того, Рузвельт и Хэлл холодно относились к идее какой-либо централизации французской власти. Как объяснял Хэлл Идену во время визита в Вашингтон в марте 1943 года, их позиция такова, что «…сейчас не должно быть установлено никакой высшей политической власти для руководства французами. Не следует создавать временное правительство, проводить реорганизацию, любые политические действия должны быть сведены до минимума, диктуемого необходимостью».

Следует задаться вопросом, не рассматривал ли де Голль американскую стратегию как оппозиционно настроенную в отношении сплоченной и могущественной Франции. Несмотря на отказ вернуть обещанные территории, британское и советское правительства в 1940-м и 1941 годах в соглашениях со «Свободной Францией» давали обещание способствовать «…восстановлению полной независимости Франции».

Американское правительство не заключало договора с де Голлем по этому вопросу. Робер Мерфи, впоследствии американский консул в Алжире, руководивший действиями, обеспечивающими безопасность взаимодействия французских сил с американо-британскими силами, высадившимися в Северной Африке, в письме к Жиро от 2 ноября 1942 года, определявшем условия, на которых Жиро принимал командование над французскими силами на стороне союзников, писал: «…что касается заявлений, сделанных в различных случаях Рузвельтом, и обязательств, взятых как американским, так и британским правительствами, то в моем понимании вам должно быть обеспечено восстановление Франции, гарантирована независимость, былое величие и возврат довоенных территорий, как в Европе, так и за ее пределами. Это является одной из военных задач антигитлеровской коалиции. Совершенно ясно, что как можно скорее должен быть восстановлен суверенитет Франции над всеми территориями, метрополиями и колониями, над которыми в 1939 году развевался французский флаг. Правительство Соединенных Штатов рассматривает Францию в качестве союзника».

Это письмо было одобрено Эйзенхауэром.

Я не уверен, но оно, похоже, было представлено на рассмотрение Объединенному штабу и президенту. В докладе Эйзенхауэра Объединенному штабу от 8 ноября, после первых переговоров Эйзенхауэра с Жиро, говорится, что они с генералом Кларком «…уговорили Жиро поддержать нас, принимая в расчет предварительно оговоренные условия и на основании заверений в том, что президент признает суверенитет и территориальную целостность Франции».

В одном из пунктов соглашения между Рузвельтом, Черчиллем и Жиро говорилось, что «форма отношений между Францией и Соединенными Штатами Америки, послевоенные выводы на основании совместной борьбы Франции и Соединенных Штатов против Германии… определены в письмах, которыми обменялись перед высадкой консул Р. Мерфи, от лица президента Рузвельта, и Жиро».

Де Голль, похоже, не использовал эти заверения, данные Жиро, в качестве аргументов в переговорах с правительством Соединенных Штатов.

В свою очередь, правительство Британии продолжало поддерживать де Голля и благосклонно относилось к его концепции единовластия, которая могла выражать интересы Франции и направлять ее действия по всему миру. Впрочем, это не мешало британцам, когда они считали нужным, выступать против де Голля или игнорировать его.

В начале июня две основные группы Сопротивления объявили, что они объединяются во вновь образованный Французский комитет национального освобождения во главе с сопредседателями де Голлем и Жиро. Комитет провозгласил себя «центральной властью Франции». Это было всеохватывающее притязание на власть. «Комитет, – говорилось в их заявлении, – руководит всеми военными действиями Франции. Следовательно, суверенитет Франции распространяется на все территории, не занятые врагом. Комитет принимает на себя управление и защиту интересов Франции во всем мире; узурпирует власть над территориями, наземными, морскими и воздушными силами, которые до настоящего времени подчинялись Французскому национальному комитету и главнокомандующему». Далее в заявлении говорилось, что «комитет передаст свои полномочия временному правительству, сформированному в соответствии с законами республики, как только будут освобождены территории метрополии или. в крайнем случае, после окончательного освобождения Франции».

После консультации с Черчиллем Рузвельт и Хэлл решили признать это соглашение и известили об этом французов. Выступая 8 июня в палате общин, Черчилль, поясняя принятое решение, объявил, что впредь британское правительство будет иметь дело с комитетом, и добавил, что «серьезный вопрос будущего – признание комитета в качестве законного представителя Франции. Правительствам Британии и Соединенных Штатов придется рассмотреть этот вопрос. Но если все пойдет хорошо, я должен быть уверен, что решение, удовлетворяющее всех участников, будет вскоре достигнуто».

Соглашение явилось реальной причиной для объединения всех французских фракций и способствовало решению военных проблем. Теперь просто подразумевалось, что между собой они могут продолжать бороться, но уже сидя вокруг стола, а не находясь на большом расстоянии друг от друга. Первый серьезный вопрос заключался в том, должно ли быть позволено Жиро, как главнокомандующему. продолжать осуществлять руководство французскими вооруженными силами, или же он должен подчиняться приказам комитета. Суть обсуждения заключалась в том, что де Голль, так или иначе, собирался взять на себя руководство вооруженными силами, делая первый шаг к объединению военных и гражданских дел. На этом пути де Голль прибегнул к избитому, но сделанному из лучших побуждений приему, пригрозив уйти в отставку.

В это же время была завершена работа над планами высадки союзников на Сицилии, и в ближайшем будущем вставал вопрос о кампании в Италии. В связи с предстоящими операциями Эйзенхауэр понимал, что должен быть уверен в надежности личного состава военных баз в Северной Африке и рассчитывать на поддержку французских сил под командованием Жиро, которым мы поставляли вооружение. Американское правительство откровенно заявило де Голлю, что не согласится со смещением Жиро с должности главнокомандующего военных сил в Северной Африке. Вот что говорилось в послании президента от 17 июня в адрес Эйзенхауэра относительно полномочий де Голля, Жиро и других членов комитета: «Позиция этого правительства состоит в том, чтобы во время оккупации Северной Африки под любым предлогом не допустить нас к управлению французской армией, которая не подчиняется главнокомандующему союзнических войск. У нас должен быть кто-то, кому мы полностью и безоговорочно доверяем. Мы бы ни при каких обстоятельствах не продолжили вооружение армии, если бы не были полностью уверены в ее готовности содействовать нам в военных операциях. Кроме того, мы не заинтересованы в формировании такого правительства (или комитета), которое позволяет себе указывать, что до тех пор, пока французы сами не выберут себе правительство, они будут руководить Францией. Когда мы войдем во Францию, они получат гражданское правительство, в полном согласии с французским суверенитетом…»