– Я предлагаю опросить соседей, – сказал Эрик, подкручивая усы. – Наверняка кто-нибудь что-то видел.

– Я и сам собирался это сделать, – кивнул Голубев, – только завтра. Но раз Риммы дома нет, можно заняться этим сейчас.

– Пошли-ка вон в тот дом… – И Эрик показал в сторону соседского коттеджа.

– Почему именно с него?

– А я уже второй день вижу в его окнах движение. Кто-то очень пристально наблюдает за нами, проявляя недюжинное любопытство. А значит, этот человек наверняка сможет многое нам рассказать.

– Что ж, пойдемте. Вот только Маргариту куда денем? Ей с нами нельзя.

– Я пойду в дом дяди, – тут же сказала она, – вернее, в то, что от него осталось. Посмотрю, что уцелело.

– Только не трогайте печати на домике дворецкого, – предупредил ее следователь.

– Я туда даже не подойду! – успокоила его девушка. – Мне до сих пор жутко от того, что случилось.

– Чего ты беспокоишься, там же твой человек, – удивился Эрик.

– Вообще-то да. Это я так, на всякий случай.

Марго кивнула и неспешно направилась к воротам Артемьева. Голубев проводил ее взглядом и направился вперед по улице. Дверь в заинтересовавшем их доме распахнулась сразу, едва прозвенел звонок домофона. На пороге возникла полная женщина лет сорока пяти. Та самая, которая первой пришла на место пожара после взрыва и тщательно следила за действиями пожарных.

– Добрый вечер! – вежливо поздоровался Голубев, доставая корочки. – Полиция!

– Я так и поняла, – кивнула она, – проходите, пожалуйста.

Она пропустила всю компанию вперед, задержавшись взглядом на Эрике. Мариша только фыркнула. Видимо, она начинала привыкать к пристальному вниманию к персоне Эрика. А может, она не чувствовала опасности со стороны именно этой женщины…

– Вы по поводу вчерашнего убийства? – сразу же спросила она.

– Верно. Мы расследуем смерть Зеленского. А откуда вы знаете, что произошло?

Она пожала плечами.

– В нашем поселке очень трудно что-нибудь скрыть. Несмотря на то что у всех стоят высокие заборы, вести разлетаются со скоростью звука. Например, одна и та же женщина убирается сразу в нескольких домах. Если в одном коттедже произошел скандал, об этом узнают во всех остальных. А помимо этого, есть еще и электрики, и сантехники…

– А жители не держат постоянную прислугу? – проявил любопытство следователь.

– Насколько я знаю, нет. У нас не настолько богатые люди, чтобы тратить деньги на ее содержание.

– Но ведь и не бедные, насколько я понимаю? – Голубев удивленно приподнял брови.

– Не бедные, – согласилась женщина. – Кстати, меня зовут Анна.

– А по отчеству?

– Просто Анна. Так вот, люди у нас не бедные, но и не богатые в том смысле, который придают этому слову. Я точно знаю, что сусальным золотом стены ни у кого не отделаны, и бриллиантовые люстры тоже не висят.

– Откуда вы знаете?

– Так я своего рода старшая по поселку. Когда дома только строились, встал вопрос о выборе человека, который стал бы отвечать за организационные моменты. Вот меня и выбрали. Я ходила по домам и согласовывала вопросы, связанные с электричеством, водопроводом, ну и все подобное.

– А разве этим занимается не специальный орган?

– У кого как, – пожала она плечами. – Мы решили поступить таким образом. В общем, даже после того, как дома были построены и жизнь поселка полностью организовалась, я продолжала решать общественные вопросы. Например, где соорудить площадку для детей.

– Значит, новости распространяются быстро… – задумчиво протянул Голубев. – Что ж, это наводит на определенные мысли. Расскажите о ваших соседях. В каких вы отношениях, с кем дружите, с кем ругаетесь.

– Лично я со всеми в ровных приятельских отношениях. Но сказать, что я с кем-то дружу, – такого нет. Мы общаемся чисто по-соседски. Я так понимаю, что вас интересую не я, а Артемьев?

– В общем, да. Мне можно не спрашивать, как вы догадались?

– Так это единственный возможный вариант. Я вас ничем заинтересовать не могу. А люди говорят, что взрыв в доме Артемьева был не случаен. Якобы все подстроено. Это так?

– Информация пока проверяется, – уклонился от ответа Голубев.

– Значит, так, – удовлетворенно кивнула Анна. – Могу сразу сказать, что Артемьева у нас не очень любили.

– Почему?

– Не знаю… Вероятно, потому, что он не особенно общался с соседями. У нас ведь как принято – если один житель встретит другого, то нужно остановиться и поговорить на общие темы. О погоде, о здоровье, о детях. Несмотря на высокие заборы, мы каждого знаем по имени.

– А Артемьев не хотел ни с кем общаться, правильно я понимаю?

– Точно. Он всегда пробегал прямо домой. Буркнет себе под нос «добрый вечер» и в ворота. Только я с ним и разговаривала. И то только потому, что заходила по общественным вопросам.

– Значит, у вас все были дружески настроены по отношению друг к другу?

– Почему же? Не все. Кто-то конфликтовал между собой. Были и разборки местного масштаба, но все заканчивалось миром.

– А кто живет в соседних домах?

– С краю – Римма. Вы к ней заходили, но не застали дома.

Голубев восхищенно посмотрел на женщину.

– Следом за моим домом живет писатель. Но он не от мира сего. Все время мечтает.

– А напротив?

– Напротив самые обычные семьи. В одном доме инженер. У него жена и двое детей. В другом – врач. Он не женат, но девушек меняет с завидной периодичностью. Чуть наискосок проживает какой-то мужчина. Не знаю, как его зовут, он приехал совсем недавно.

– А говорили, что знаете всех!

– Я имела в виду постоянных жителей. А этот коттедж сдают. За время существования поселка это уже шестой жилец.

– Когда, вы говорите, этот мужчина приехал? – уточнил следователь.

– С месяц назад, наверное. Но он очень тихий. Утром уезжает, вечером приезжает. Я думаю, он здесь по обмену опытом.

– Почему вы так решили?

– Так до него жильцы, которые снимали здесь жилье, тоже были по обмену опытом. У нас здесь неподалеку завод. Там периодически внедряют новые технологии. А кто будет внедрять, если своих специалистов нет? Вот и вызывают таких экспертов. Они поживут какое-то время, а потом уезжают. Через некоторое время снова кто-нибудь приезжает.

– Какая осведомленность! – снова восхитился Голубев.

– Так у Марины из третьего коттеджа муж работает на этом заводе. Она мне и рассказывает.

– А у Артемьева ссоры с соседями были?

– Нет, – подумав, ответила женщина. – Он ни с кем не общался, но и не ругался. Вот его дворецкий – это да! Тот был мастер острого слова. Так завернет порой, что уши в трубочку сворачиваются.