сдавливаю так, что рыжая псина встаёт на носочки, а его голос становится тонким как у младенца.

– Алекс, ты что – сдурела? – пищит он.

Сдавливаю ещё сильнее и говорю медленно, с расстановкой. Так, что даже до отсталого дойдёт смысл сказанного мною.

– Хьюго, запомни раз и навсегда, не смей обижать меня, оскорблять и даже смотреть в мою сторону. Иначе…

– Иначе? – пищит он.

– Иначе, – сдавливаю ещё сильнее, рыжий шипит сквозь стиснутые зубы. – Я кастрирую тебя во сне, а на утро ты найдёшь своё богатство у себя под подушкой. Понял?

– Да. Отпусти. Отпусти меня.

– Отпущу сразу же, как только ты скажешь мне правду. Ты толкнул меня в здании суда и запер дверь?

– Да. Да, твою мать!

Краем глаза замечаю, что к нам практически вплотную кто-то подходит. Твою мать! Келлер. Зейн переводит взгляд с меня на Хьюго, а потом опускает ледяной взгляд туда, где до сих пор моя рука душит будущих рыжих детей Хьюго. Брови Келлера взлетают, что является крайней степенью его изумления.

– Брукс, ко мне в кабинет, пообжимаешься с очередным кавалером после разговора.

Отпускаю Хьюго, и он тут же скукоживается в микроскопическую субстанцию. Поворачиваюсь к Келлеру и зачем-то пытаюсь оправдаться.

– Я вовсе с ним не обжималась.

– Уволь меня от этих разговоров.

Уволь меня? Кто в наше время так разговаривает?

Келлер разворачивается и уходит в свою комнату, плетусь за ним, уставшая и изможденная. Укол, который мне поставил доктор, уже начинает действовать, и меня нещадно клонит в сон.

Стычка с Хьюго заставила меня взбодриться, но не до конца. Идя за Келлером, я ещё даже не понимала, что Хьюго был только первым камнем, который в меня сегодня бросят.

Оказавшись в комнате Келлера, не спрашивая разрешения, прохожу к его стулу и сажусь.

– Брукс, ты потерялась на задании…

– Я не потерялась!

– Вот как, а что произошло? Ты шла последней, а потом тебя не стало.

– Дверь захлопнулась, и я осталась там. Случайность.

Снова ложь, но даже для такого ублюдка, как Хьюго, я не хочу наказания от Келлера, я сама за себя постою. Тем более если Хьюго накажут в виду изгнания, я буду корить себя за это. Глупо, я знаю, но уж ничего поделать не могу. Я ещё не настолько низко пала, чтобы стать окончательной мразью.

– Ты не сдала оружие.

– Я его потеряла.

– Как можно потерять оружие?

– Знаешь, я не очень о нём переживала, когда летела со второго этажа!

Мой всплеск не остается в тени холодности Келлера. Пару мгновений он просто смотрит на меня, а потом спрашивает:

– Как ты?

– Готова убивать.

– Брукс, ты должна понять, что я не желаю тебе зла. Но ты должна знать правила, которые действуют за пределами базы номер восемь. Первое, и самое главное, выполнять все мои приказы, в случае моего отсутствия или смерти, все командование переходит к Хосе, от него к Синтии. Второе, оружие на вес золота. Ты должна следить за ним так же, как за своей жизнью.

Да он издевается надо мной! Неужели Келлер не понимает, что мне пришлось пережить? Мало того, что один из его команды меня практически убил, так потом я летела со второго этажа и прощалась с жизнью второй раз за пару минут. А потом я шла за заражённой с лысым котом. В какой-то момент и вовсе думала, что сошла с ума. А после это идиотское появление ещё одного Келлера. Провал задания, следом стычка с Хьюго. И последнее, что мне сейчас нужно, так это разговоры о правилах. Я чудом выжила и хочу спать. Неужели всё остальное не может подождать до утра?

Смотря на Келлера и постепенно закипая внутри, я понимаю – ему меня никогда не понять. Он не привык иметь дело с гражданскими. Я ведь не солдат, а обычная девушка. Самая обычная, испуганная до смерти девушка.

– Я поняла. Но ты мог бы рассказать о правилах до того, как мы вышли на поверхность. Я могу идти?

– Иди. Вечером я жду отчёт о том, что было.

Это ещё что за хрень?

– Отчёт?

– Да. Каждый раз, после того как мы возвращаемся, конспектируем всё, что было с момента выхода на поверхность.

– Это ещё для чего?

– Брукс, иди, я не настроен отвечать на вопросы.

Встаю и направляюсь к двери.

– Брукс, волосы должны быть убраны. Всегда.

Не отвечаю на это, выхожу из комнаты и практически врезаюсь в полковника.

– Здравствуйте, – говорю я и как можно быстрее ухожу в сторону своей комнаты.

Кривляюсь, пародируя Келлера, волосы должны быть убраны. Да что ему до моих волос?! Достал. Идиот.

И всю дорогу я чувствую на своей спине пристальный взгляд холодных глаз полковника. От этого без моей воли спина выпрямляется, и я стараюсь идти более… красиво что ли. Возвращаюсь в комнату, скидываю ботинки и заваливаюсь на кровать. Не проходит и пяти минут, как я засыпаю. Мне снится зараженная девушка, она снова помогает мне, и я снова ухожу, не попытавшись помочь ей. Просыпаюсь от достаточно громких разговоров моих соседей по комнате. Синтия и Хосе спорят, и я понимаю, это не из-за того, что понимаю их слова, брошенные друг в друга на мексиканском, а по тону, каким они говорят.

Сажусь и наблюдаю, как спокойная Синтия, раскрасневшись, кричит на Хосе. Он же в свою очередь бросает ей короткие фразы, но из-за специфики языка они кажутся довольно агрессивными.

Кроме меня, ещё двое зрителей, Рики и тот, кто хотел убить меня. В итоге Синтия указывает Хосе на дверь, и тот уходит.

– Вот это да, – говорит Хьюго. – Столько страсти.

– Хьюго, захлопнись, – говорю я и перевожу взгляд на Синтию. – Что случилось?

Синтия садится на кровать и устало выдыхает, косится в сторону Рики и Хьюго.

– Парни, оставьте нас одних, пожалуйста, – прошу я, смотря только на Рики.

– С чего ты решила, что можешь нами командовать? – спрашивает Хьюго.

Приподнимаю брови в удивлении и вижу, как парень тут же опускает руку себе на промежность. Вот так-то, лучше береги своих птенчиков как зеницу ока.

Рики выходит и тащит за собой друга, и тот всё же уходит, хотя и без явного желания.

Синтия пересаживается на мою кровать и говорит:

– Хосе начал ухаживать за Оливией.

– Оливией?

– Это девушка, она жила здесь ещё до того, как появился туман, и она встречалась с Келлером. А теперь Хосе воспылал к ней чувствами. Это так глупо и неуместно.

– Так в чем проблема? Если она свободна…

– Проблема в том, что из-за его отношений,