И, как следовало ожидать, книги здесь были разделены на две симметричные половины, но прочтению поддавалась только одна, тогда как другая издавала нечленораздельное косноязычное бормотание, которое постепенно стихало, сменяясь грозным безмолвием, затемнявшим смысл тех страниц, что все же читались.

Утомившись от блуждания по этому некомплектному миру, столь похожему на тот, реальный, из которого он так недавно бежал, Хулио стал раздумывать, не пройти ли по совету сестры в статью английский, чтобы присутствовать на похоронах отца, но понял, что попытка обмануть с помощью этой стратагемы алфавитный порядок будет с его стороны наивностью. И он отказался от этой идеи и, оглядываясь по сторонам в поисках места для отдыха, увидел, что находится невдалеке от слова человек. Но ведь он тоже был человек, и, значит, это место могло бы принадлежать ему. А вдруг там ему позволят оставаться среди себе подобных в преддверии новой судьбы, в ожидании голоса, который, прозвучав с той стороны, с изнанки носка или жизни, укажет ему место, где он наконец почувствует себя – собой.

Тут он подобрался к слову человек вплотную, перешагнул порог и наткнулся на невообразимое множество лиц и фигур. И множество это, колышущееся наподобие густой и вязкой жидкости, двигалось, но не в каком-то определенном направлении, и Хулио стал в конец этой алфавитной очереди, причем чувствовал одновременно и то, что всю свою жизнь стремился попасть именно сюда, и что это место удивительно похоже на школу, а потому в каком-то смысле казалось – он повторяет курс, в течение которого едва успел перекинуться с одноклассниками несколькими словами. По истечении какого-то неопределимого срока он, подобно сгустку, выбрался из этой жижи и уселся на чем-то вроде скамьи рядом с каким-то одиноким человеком.

– Что ты тут делаешь? – спросил он незнакомца.

– Жду, когда голос окликнет меня по имени и выведет из этой сумятицы. А ты?

– Я тоже.

Хулио вытащил из кармана башмачок и протянул его соседу, прибавив, что он приносит удачу. И в эту минуту послышался грохот тематического или логического порядка, расположенного за пределами порядка алфавитного, и оба поняли, что в очередной раз настал конец времен. Том энциклопедии, в котором оба они находились, раза два сильно и резко тряхнуло, но он тотчас замер, как самолет, выбравшийся из воздушной ямы. Хулио глубоко вздохнул и попытался представить себе миг, когда все это человеческое множество, частью которого был и он, выйдет из энциклопедии, как выходили из моря на сушу доисторические животные, – выйдет и заново воссоздаст действительность.