Придется спускаться и, несмотря на усталость, выяснять отношения с одним наглым оборотнем.

Глава 46

Довольно быстро переодевшись с помощью служанки в очередное домашнее платье, я подошла к зеркалу, осмотрела себя с головы до ног и откровенно ухмыльнулась. Темно-фиолетовое. Как у настоящей старой девы. Думаю, Витор оценит. С его-то желанием поскорее жениться на мне. Четкий намек с моей стороны, что я замуж не стремлюсь. Ни за него, ни за кого-либо другого. Пока, во всяком случае.

По лестнице я спускалась медленно и аккуратно, тщательно стараясь унять нервную дрожь. Да, я волновалась перед встречей. И меня это жутко раздражало. Мое тело решительно меня предавало. Оно заявляло, что Витор — идеальный вариант для совместной жизни, так как является моим истинным. И мое собственное мнение в расчет не бралось. Оттого я и бесилась.

В данном мире все подряд старательно внушали мне, что нужно делать, а что — нет. И моя свободолюбивая натура восставала против этого. Мне хотелось начать самой думать собственной головой, принимать решения самостоятельно, не пытаться зависеть ни от кого вокруг. Но в том-то и дело, что здесь и сейчас подобной возможности у меня не имелось!

Витор ждал меня в обеденном зале. Хмурый, раздраженный, он недовольно сверкнул глазами, едва я переступила порог.

— Добрый день, — я решила брать быка за рога. — Предлагаю сначала поесть, потом переместиться в гостиную и там поговорить. Ну, или можете начать говорить здесь, а я пока поем. Правда, не обещаю, что стану отвечать.

Подействовало. Витор молча уселся за стол.

И первое, и второе, я буквально проглотила. Мой организм был чересчур измучен после общения с портнихой. Ему требовалось серьезно подкрепиться.

Уже потом, когда оставался только чай, я отодвинула от себя тарелку. Теперь можно и в гостиную перейти. Там и поговорить можно.

— Слуги доложили, вы искали встречи со мной, — ровно произнесла я, когда Дарна накрыла в гостиной стол для чаепития и вышла из комнаты. — Я здесь. Что вы хотели?

— Тебя, — откровенно и резко произнес Витор. — И не нужно придуриваться. Тебя тоже ко мне тянет. Что за игру ты ведешь? Боги все равно не свяжут тебя с другим. Ты — моя истинная.

Угу. Наболело, значит. Да так, что аж на грубости перешел.

— Полагаю, мои слова о навязанных чувствах тебя не впечатлят, — задумчиво проговорила я, тоже переходя на «ты». — Скажи, ты уже заранее потратил мысленно мое приданое? Или что-то оставил?

Витор зло усмехнулся, да так, что обнажились белоснежные клыки. Надо же, какие они у него длинные…

— Пытаешься меня оскорбить? Не выйдет. Твое приданое мне не нужно. Без него прекрасно обойдусь. Ты станешь моей женой и матерью моих детей. Так велели боги. И не нам с тобой им противиться.

— Там, откуда я прибыла, любят постоянно говорить о свободе воли, — откликнулась я, параллельно «переваривая» его слова о приданом. Если оно его не интересует, то почему он так бедно одет? Соврал? Не любит наряжаться? Или по какой-то причине скрывает свое состояние, если оно у него есть? — Я предпочитаю помнить о ней.

— Свобода воли, — скривился Витор. — Чушь. Причем полная. Иначе нам всё позволили бы выбирать: и свою жизнь, и свою судьбу, и даже свое будущее. Но ты родилась человеком, а я — оборотнем. Нас обоих не спросили, хотим ли мы этого. Уже одно это говорит о том, что никакой свободы воли не существует. Что всем заправляют боги. И только им решать, какая судьба нас ожидает.

Уел, да…

Ну что ж, я так тоже умею. Как и умею бить по больному.

— В любом случае, у меня есть жених, которого мне выбрали родители. И я…

Договорить мне не позволили. Одно плавное движение, затем — рывок. И вот уже я выдернута из кресла. А губы Витора крепко прижимаются к моим.

Поцелуй вышел жестким и грубым. На меня словно поставили печать: «Моя. Не прикасаться. Убью». Не сказать, что мое тело было против. И когда Витор наконец-то разжал руки, меня хорошенько так потряхивало. Руки дрожали, сердце стучало в груди, перед глазами стояла пелена. Разум отключился, сознание померкло. Осталось лишь животное желание принадлежать тому, кто стоял напротив. Полностью принадлежать, не слушая доводов рассудка.

— Твое тело сказало все за тебя, — хрипло произнес Витор.

— Именно, — разум постепенно возвращался к загулявшей хозяйке. И хотя в голове все еще стоял туман, я уже могла мыслить здраво. Еще бы успокоить руки… — Тело. Не душа. Я тебя не люблю. Это навязанные чувства.

— Или же ты противишься настоящим, — отрезал Витор.

— Я? Противлюсь? — искренне изумилась я. Вот это самомнение, блин. Я так тоже хочу! А то сижу, сомневаюсь в своих чувствах, копаюсь в собственных эмоциях, размышляю обо всем на свете. А тут вон точно знают, что чувства те, которые боги дали, самые что ни есть настоящие. — Откуда тут взяться настоящим чувствам? Я видела тебя несколько раз, мы даже не поговорили толком. И что здесь может быть настоящего? Я не из тех, кто влюбляется с первого взгляда.

— Есть привязанность душ, — Витор уже выровнял дыхание. Я же все еще приходила в себя. — Ты противишься ей.

— Слушай, — я постаралась перевести разговор на другую тему, — что такого в этих истинных? Почему ты так хочешь меня взять в жены? Почему соглашаешься с волей богов? — «если, конечно, дело не в моем наследстве», — добавила я про себя.

На этот раз Витор смотрел снисходительно, как взрослое существо на малолетнего ребенка.

— Истинность — гарантия крепкой семьи и удачного брака. Только у истинных может быть больше трех детей. И только истинные способны полностью чувствовать друг друга. И как бы ты ни противилась нашему браку, но ты — моя истинная. Смирись с этим.

«Только у истинных может быть больше трех детей», — ой, мамочки…