Мы оказались правы. Бандиты сюда не вернулись. Переночевали и в предрассветных сумерках отправились дальше. На подходе к аулу начались сюрпризы.

– Смех один, – сказал Поль, перебираясь через очередную растяжку.

– У них времени не было. Вот и ставили наспех.

– Гранаты впустую выбросили. «Профи», раздери их дьявол.

Растяжек было четыре. Одна из них – тройная, поставленная вдоль тропы. Если на нее нарваться, то под взрывы попадут и те, кто идет следом за тобой. Мы их аккуратно сняли и оставили на тропе. Пользоваться трофейными гранатами желания не было. Кто знает, что местные умельцы с запалом намудрили? Рванет такая находка в руках – мало не покажется…

За аулом наблюдали долго, но ничего похожего на засаду не обнаружили. Чтобы лишний раз не рисковать, пошли в обход, прижимаясь к скалам. Когда совсем рассвело, мы оставили аул позади и вышли на тропу, ведущую к перевалу.

15 год по летоисчислению Нового мира

Шангарская долина

На пещеру наткнулись случайно. Она расположена в стороне от тропы, и это радует. Можно не опасаться, что столкнемся с каким-нибудь местным идиотом, любителем ночных прогулок. В этих местах не бродят по ночам. Здесь даже днем можно с легкостью свернуть себе шею. Если повезет. Потому что со сломанной ногой вы будете умирать гораздо дольше.

Вход в пещеру был узким – чтобы протиснуться, надо снять рюкзак и разгрузку. Потом проход расширялся и превращался в просторную комнату, перегороженную в центре большим каменным столбом. Вот такая причуда природы. В дальнем конце чернел широкий зев провала – ствол колодца, который уходил вертикально вниз. Нет, я не знаю, насколько здесь глубоко. Прыгать желания не было, а луч фонарика, которым мы осветили провал, бессильно растворился в темноте. Бросили камень, но звука падения не услышали. В общем, лучше туда не лезть. Не советую.

Мы вернулись к входу в пещеру, оценили «красоты» местной природы и расположились на ночлег. Раскатали спальные мешки, разложили небольшой костер и вот, глядя на долину, собираемся ужинать.

Маленький костер почти не дымит. Щепки, которыми его подкармливал Поль, были сухими и хорошо горели. В котелке закипает вода, взятая из ручья. Еще несколько минут – и можно будет ужинать. Черный чай, галеты и осточертевшие консервы. Бобы с говядиной. На десерт – две банки с консервированными фруктами. Какие-то местные ягоды, похожие на алычу. Они кислые как лимон, но если вывалить в банку пакетик меда, то можно есть.

– Никита растет. Месяц назад был с ним на охоте. Представь – малой взял свинью. Одним выстрелом! В голову. – Нардин рассказывает про своего сына и просто светится от гордости.

– Удачный выстрел, – киваю я.

– Не то слово. Одной пулей такого зверя завалить! Повезло парню.

– А отец что в этот момент делал?

– Как что? – хмыкает Нардин. – Я стоял рядом.

– Подстраховывал, значит. Это правильно.

– Боевой парень растет, – подвел итог Поль.

– Теперь в этом мире два Нардина – старший и младший. Медведь с медвежонком.

Нардин довольно ухмыляется, а я почему-то вспомнил Африку, где Поль и получил свое прозвище – Медведь. С легкой руки нашего погибшего приятеля – Джузеппе Марино. Пеппино нашел в развалинах книжку о происхождении разных имен и вот вычитал про Нардина. Делать тогда было нечего – мы сидели в одной африканской деревушке, изнывая от жары, солнца и безделья. Изображали никому не нужный пост, на пересечении двух дорог. Найденная книжка, как мы узнали позднее, принадлежала убитому монаху из Португалии. Долгополый святоша прибыл в эту «белую задницу мира» с какой-то христианской миссией, одобренной Ватиканом. Пока он раздавал жителям подарки и гладил малышей по кучерявым головкам – все было хорошо. Он регулярно молился и по-отечески заботился о местном населении. В ответ население изображало любовь к монаху и выпрашивало подарки. Когда они кончились, жители решили, что монах – зануда и ханжа. Лишний в общем-то человек на этом празднике жизни. Судите сами – зачем им нужен святоша, который постоянно ноет о вечных муках и распекает за многоженство? В итоге местные пораскинули высохшими от жары мозгами и распяли монаха на ближайшем дереве. После чего устроили веселый праздник и сожгли миссию.

Кстати, староста деревни, объявившийся у нашего поста, решил, что легионеры пришли не просто так, а мстить за монаха. Он долго объяснял, что монах добровольно «ушел» куда-то на юг, «раздав» вещи жителям. В общем, «ушел, но обещал вернуться». Старик долго махал в сторону пустыни и прижимал руки к груди. В общем – каялся. Мы, естественно, не поверили, но и возмущаться не стали. Этих монахов в Африке полегло – мама не горюй. Если за каждого белого, убитого в этих краях, мстить, то нам патронов не хватит. Убили монаха – и убили… Дело, в общем, житейское. Каждый может попробовать, если желание возникнет. Мы объяснили старику, что судьба монаха – дело десятое, и нашей «епархии» не интересное. Мол, для нас главное, чтобы жители тихо сидели на черной заднице и не воровали по мелочам. Староста кивал седой башкой и заверял, что «просим не беспокоиться, господа, ничего подобного не случится!». После этого он попрощался и, уходя, спер чайник из джипа. Правда, чайку попить из трофея не успел. К вечеру в деревню забрели парни из Фронта национального освобождения. Мы были так расстроены этим неожиданным визитом, что целых часа два лениво перестреливались. Потом к ним подтянулась подмога. Наши не остались в стороне и прислали нам в помощь роту десантников. В итоге всего этого деревня превратилась в пепелище. Старосту убила шальная пуля, испортив при этом чайник. Видимо, старик прижимал его к груди. Чайник было особенно жалко. Джузеппе стащил его из гарнизонной кантины, и мы даже не успели им попользоваться…

Пока я все это вспоминал, закипела вода. Мы заварили чай и не спеша ужинали. Поль рассказал несколько новостей из Аламо, а я поделился сплетнями нашего побережья. В тот вечер мы долго говорили. Несмотря на тяжелый переход, сон не шел. Поэтому сидели у потушенного костра, смотрели на аул, лежащий у наших ног, и тихо переговаривались.

Прямо перед нами начиналась Шангарская долина. Здесь, в районе предгорья, на берегу озера расположен большой аул. Домов сорок, если не больше. Большая часть построена из глины, перемешанной с опилками и соломой. Иногда мне даже не верится, что это Новый мир. Люди, обитающие в этих горах, живут по своим законам. Так они жили в Старом мире, так живут и здесь. Есть богачи, чьи дома построены из красных кирпичей, доставленных сюда с побережья. Эти особняки обнесены высоким забором, а ворота похожи на произведения искусства. На почтительном расстоянии от этих «дворцов» прижимаются к земле глиняные лачуги. Словно стыдятся неприкрытой нищеты и убожества.

Озеро, на берегу которого расположился аул, глубокое. Кто-то мне рассказывал, что метров пятьдесят, не меньше. Питается подземными источниками. Из него вытекает ручей, который уходит на восток. Вода чистая и прозрачная. Рыбки плавают. Не знаю, на рыбалку не ходил и пробовать на вкус не доводилось. Местные иногда рыбачат. Если лишняя граната окажется под рукой.