Мне все время снились лица. Они что-то кричали, тянули ко мне руки, норовя попасть в глаза, а я почему-то объяснял, что моя фамилия вовсе не Чубайс и вообще — он рыжий, а я брюнет…

Я проснулся ровно за секунду до прозвеневшего мобильника. Это был Димон, который сообщил, что броневик стоит у подъезда. Взглянув на часы, я чуть не обмер — самолет с «Корейцем» должен был приземлиться через полчаса. Я схватил бутылку с минеральной водой, мобильник, обулся и выбежал за дверь, не забыв тихо закрыть ее за собой….

…В порту мы были ровно через полчаса. В этот раз водителем был Лёва, ас и дорожный хулиган, которого нужно останавливать, а не подгонять. В охране Димон, Андрюха и новенький Саша, которого я взял вместо Сени. Саша показался мне нормальным человеком, да и характеристика у него была что надо — Афган, спецназ, списан по инвалидности (ранение, едва не стоившее ему жизни, единственной благодарностью за которое было списание храброго офицера в запас, а пенсии не хватило бы и на месячный абонемент в метро).

Умывшись прямо в броневике (скрытые усмешки охраны, понимающий взгляд Левы), я смог кое-как привести в порядок припухшее после вчерашнего загула лицо. На шутливые предложения опохмелиться я не стал обращать внимания — был поглощен мыслями о встрече с Алисой. Я даже поймал себя на том, что волнуюсь, но списал на горячечное ожидание предстоящей операции, которая могла самым кардинальным образом изменить мою жизнь…

Встретив «Корейца», я провел его через депутатский зал, усадил на почетное место в большом салоне бронированного «Мерседеса» и ровно в 8:40 мы были у дома 26 по Варшавскому шоссе, где царило что-то невероятное.

Тысячи людей заполнили широкое шоссе и все пространство, несметным количеством голов окружив кирпичное пятиэтажное здание офиса МММ. Движение было застопорено наглухо, и лишь благодаря спецсигналам нам удалось пробиться сквозь толпу до металлических ограждений, установленных метрах в двадцати от дверей в здание. Остановившись, Лева повернулся, развел руками:

— Все, Ден, дальше никак! Народ под колеса бросается!

Я посмотрел на обалдевшего от увиденного «Корейца».

— Значит, пойдем пешком, — и добавил, обращаясь уже к охране, — идем кучно. На провокации не поддаваться, особенно на обратном пути. Все понятно?

— Так точно! — бодро ответил Саша и первым выбрался из броневика.

Наше появление толпа восприняла по-разному. Кто-то обрадовался, решив, что мы привезли деньги, в выдаче которых сегодня было отказано абсолютно всем. А кто-то все понял правильно и кричал, что мы приехали забрать последние деньги и нас нельзя пускать внутрь.

Толпа — дура. В этом я убедился еще раз, увидев повернутые к нам яростные лица обманутых обладателей акций МММ, их безумные глаза и услышав призывы забить нас до смерти.

— Вперед! — крикнул я, пытаясь перекричать нарастающий рев толпы, и подтолкнул все еще ошарашенного происходящим «Корейца».

— Назад! — крикнул Саша, охаживая прикладом выскочившего за ограждение мужика с длинной трубой в занесенной для удара руке.

Выронив трубу, мужик приземлился на мягкое место, растирая грудь, куда приложился бывший спецназовец. Взрыв негодования пронесся над головами, но мы уже подбегали к охраняемому автоматчиками входу в здание. Следуя приказам, автоматчики уже направили на нас свои автоматы, когда я увидел Алису.

Она стояла рядом с входом, заслоненная одним из бугаев-охранников, и я поймал себя на том, что уже несколько секунд смотрю на эту одетую во что-то воздушное девушку, не обращая внимания ни на страшные окрики автоматчиков, ни на нервные оклики «Корейца».

Я указал майору на Алису, он посмотрел на нее и, повернувшись к нам, коротко кивнул. Автоматчики раздвинулись, и вся наша пятерка благополучно добралась до входа в святая святых Сергея Мавроди. Я подошел к Алисе.

— Привет, — сказал я, глядя ей в глаза.

— Привет, хорошо, что не опоздал. Они перенесли время, — с легким беспокойством в голосе произнесла Алиса.

— Не понял? — Я почувствовал тревогу. — Куда перенесли?

— Конец света случится на час раньше, то есть, — она посмотрела на наручные часы, — в 10:00 перестанут выдавать даже своим.

— Черт! — Это был «Кореец», незаметно подошедший к нам из-за спины. — Мы не успеем?!

Алиса посмотрела на него, затем на меня и сказала:

— У нас еще есть время, но…

— Что но?! — На «Корейца» было жалко смотреть (человек, все ж, хоть и конкурент долбанный!).

— Пустят только меня и его, — она снова посмотрела на меня и добавила, — остальным придется ждать здесь.

— Но как же?! А я…! — «Кореец» посмотрел на меня.

Я пожал плечами.

— Нет времени на споры! — отрезала Алиса. — У нас чуть больше десяти минут!

— Давай бумаги! — Я протянул руку, и «Кореец» отдал мне довольно увесистый пакет.

— Ден, я надеюсь! — нервно произнес «Кореец».

— Пошли! — сказала Алиса и прошла мимо стоявших по обе стороны двери автоматчиков.

Я кивнул «Корейцу» и молча проследовал за Алисой…

…Атмосфера внутри здания резко отличалась от того, что творилось на улице. Нет, здесь никто не прохлаждался и не разгуливал, дивясь на собравшиеся толпы возмущенных людей, а если кто и шел, то непременно скорым шагом. Но не было паники, истерик и даже суеты. Все занимались своими делами, и лишь высокая плотность вооруженных людей на каждый квадратный метр напоминала о близящемся Армагеддоне.

На нас с Алисой мало обращали внимания, и мы без особых проблем поднялись на последний этаж, где находилась одна из касс. В коридоре сидело несколько человек, и я с испугом подумал, что если это очередь, то до нас она точно не дойдет. По-крайней мере, к десяти мы были бы так же далеки от заветной двери, как и сейчас.

Алиса жестом показала, где встать, и вошла в кабинет секретаря. Через несколько секунд выглянула оттуда и посмотрела на меня так выразительно, что я без слов пошел к ней, все еще не веря, что у нас получится.

В кабинете я увидел знакомую с прошлого посещения секретаршу, кивнул ей и проследовал за Алисой в следующий кабинет. Там находился седой нервный мужчина, то и дело трогающий себя за разные части тела, лица, и все время повторявший одну и ту же фразу:

— Вы только аккуратней там, на улице, — говорил нервный мужчина, недовольно косясь на меня, когда я проверял выданные им деньги.

Но я продолжал считать. Привычка, знаете ли. Проверив количество пачек в каждом кирпиче, я пересчитал деньги — передо мной лежало два миллиарда рублей. Ровно сорок кирпичей по пятьдесят миллионов в каждом. Примерно, сорок килограммов. Деньги лежали в двух пластиковых прямоугольных корзинах, и, насколько я мог судить,