В назначенное время они пошли туда, где люди селения хоронили покойников. Отец раскрыл одну из могил и снял пелены с трупа ниже пояса; после этого он заставил сына сунуть руку прямо в плоть тела покойника. Сделав это, отец развернулся и ушел, как будто ничего не произошло. Когда же сын собирался последовать за ним, отец заметил: «Пока ты не видел в этом склепе ничего особенного. Но теперь ты должен дождаться здесь последнего луча заходящего солнца, причем в одиночестве. Не своди глаз с его сияющего великолепия; но как только заметишь, что от солнца отделилась и упала вниз искра света, берегись и сразу же беги прочь». Он стоял и смотрел не отрываясь на садящееся солнце; вдруг отец заметил, как что-то блеснуло в ясном небе, и тут же пустился бежать; сын же остался стоять, не в силах высвободить руки из трупа. Он вернулся домой только к полуночи, причем был радостен и не переставал улыбаться; отец решил, что теперь сын закончил обучение и достиг вершины мастерства.

Следующей же ночью он решил связать его для первого в его жизни колдовского полета. Лампы были погашены, и сын вылетел наружу. Поскольку у него не было определенной цели или намерения, он просто полетал туда-сюда и вернулся, не увидев ничего особенно примечательного. Отец пробовал было расспросить его о состоянии воздушных течений, но оказалось, что сын не обратил на них внимания. На следующий день он снова подготовился к колдовскому полету и на этот раз заметил, что ветер благоприятный. Он пролетел над частью моря и вскоре понял, что выбрал тот же курс, что и его отец.

Наконец прямо перед ним поднялись громадные вертикальные скалы – он достиг предела отцовских полетов. Он продолжал лететь к ним; с некоторым трудом ему удалось все же преодолеть скалы; за ними он увидел обширную страну. Он полетел над ней в южном направлении и наткнулся на маленький домик, рядом с которым и опустился на землю. В домике было два окошка; заглянув внутрь, он увидел, что у каждого окна стоит по мужчине и оба они пристально за ним наблюдают. Один из мужчин вышел из дома и позвал женщину, а увидев незнакомца, пригласил его в дом. Когда они входили, в проходе навстречу им вышла женщина; хозяин обернулся к ней со словами: «Вот видишь, я привел гостя». Войдя в комнату, ангакок уселся справа на боковой лавке; напротив себя он увидел косоглазого человека с огненным дыханием (характерная особенность любого ангакока, видимая только его собратьям по ремеслу). У ног его лежали осколки кости, над которой он в этот момент работал. Еще дальше он увидел женщину, чье тело сплошь заросло волосами. Когда косоглазый увидел, что за ним наблюдают, он сказал: «Почему ты так пристально смотришь на меня?» – «О, я смотрел всего лишь на осколки кости у тебя под ногами». Тот пояснил: «Летом я не успел наколоть костей, поэтому и занимаюсь этим сейчас». Кто-то из остальных сказал: «Может быть, гость покажет нам что-нибудь из своего искусства?» – и он ответил: «Ну, я не против, хотя это всего лишь второй мой опыт в магической науке». Все перебрались в кагсе (дом для праздников). Косоглазый человек, который постоянно держался рядом и не отходил от гостя, спросил, какой именно страшный торнак (дух-хранитель) подчиняется ему; и молодой ангакок ответил: «Если у меня получится, тут же появится громадный айсберг». Все вошли в темный кагсе, где он увидел также и волосатую женщину; ее вид ему не понравился, он подозревал, что она может помешать ему. Когда он начал заклинать духов и почувствовал, что его торнак находится где-то рядом, он сказал: «Мне кажется, что-то приближается к нам». Люди начали выглядывать из окон и перешептываться: «Чудовищный айсберг, и совсем рядом с берегом». Ангакок сказал: «Пусть выйдут вперед молодой человек и девушка и встанут посередине». Когда юноша и девушка заняли указанное им место, раздался ужасающий грохот – айсберг натолкнулся на берег и внезапно обрушился. Затем в центр была приглашена супружеская пара, и снаружи раздался громкий рев. Так он вызывал их всех по очереди, и в конце концов настал черед и безобразной женщины. Она хотела выйти вперед, но оступилась на одном из плоских камней и вылетела за пределы пола, где должна была находиться; в то же мгновение айсберг перевернулся и всей тяжестью обрушился на берег – дом оказался раздавлен в лепешку. Только гость-ангакок и косоглазый остались целы.

После этого молодой ангакок связал свои члены, поднялся высоко в воздух и вернулся домой в сопровождении стаи кричащих воронов. Он был молчалив и печален; когда же отец спросил его о причине, он ответил: «На мне лежит тяжесть скорби, ибо я плохо применил свое искусство: напрасно я вызвал вперед ту волосатую женщину; из-за этой моей ошибки погибло множество счастливых и сильных людей». На следующий день в доме появился косоглазый; он сказал: «Может быть, мне тоже будет позволено показать мое искусство? Я тоже ангакок». На это старый ангакок заметил: «Мой сын как раз рассказывает мне, как погубил из-за недостатка опыта множество храбрых и сильных людей». Гость ответил: «Так и было, он злодей». После этого косоглазого связали по рукам и ногам, и он начал свой полет прямо в освещенном доме; все запели, и он вылетел наружу. Хозяева подозревали, что гость может оказаться опасен для них, поэтому затушили лампы, чтобы не дать ему возможность вернуться. Однако, выглянув в окно, они увидели, что он летит в направлении своего дома; вскоре после этого они зажгли лампы и решили, что по крайней мере в эту ночь он уже не вернется.

* * *

Об одном ангакоке по имени Иписангуак, который был еще новичком в колдовском искусстве, в этой сказке говорится: однажды вечером, как раз перед тем как пуститься в полет, он сказал: «Я собираюсь отправиться на поиски маленького домика, о котором часто говорили мои предки, – домика, возле которого лежит окровавленный нож». Сказав так, он поднялся в воздух, совершил полный круг и вернулся на то же место, так как ему не на что было ориентироваться при возвращении. На следующий раз он полетел прямо на Акилинек и опустился на землю перед домиком, где лежал тот самый окровавленный нож, и взял его. Он подошел ко входу в дом; оттуда появился человек с глазами тусклыми, как у нерожденного детеныша тюленя. Не заметив чужака, он вновь вошел в дом. Затем оттуда вышел человек с глазами напоминавшими самые черные из ягод; он пригласил незнакомца войти в дом, где обитатели приветствовали его словами: «Ты как раз вовремя, чтобы разделить с нами трапезу». Через некоторое время ангакок заметил: «Мне нужен человек, который мог бы заменить меня дома сегодня вечером, иначе мои родичи не поверят, что я здесь был». Тусклоглазый человек ответил ему: «Я бы с огромным удовольствием заменил тебя, но передвигаюсь я, пожалуй, слишком медленно». Тогда они связали его. Вскоре он поднялся в воздух прямо в доме, а затем стремительно вылетел наружу и унесся прочь; Иписангуак же провел приятный вечер в компании милых хозяев.

На рассвете дня он пустился в обратный путь, сказав: «Ночь кончилась; мне пора». Он снова пересек море; и примерно на полпути увидел впереди сияние, будто от большого огня; оказалось, что это тот, кто заменил его на ночь, тоже направляется домой. Встретившись таким образом, оба взяли курс прямо друг на друга. На следующую ночь Иписангуак вновь посетил Акилинек; в это же время его сменщик воскликнул: «Я слышу, он идет; смотрите, вот же он!» После этого он тоже улетел. Как и накануне, они встретились в пути, и улыбнулись друг другу при встрече, и так же вернулись каждый в свой дом на рассвете. На следующий день Иписангуак, вернувшись с моря на своем каяке, сказал, что встретил несколько каякеров из соседнего селения Кагсимиут; он сказал также, что слышал, как они говорили о нем: «Иписангуак стал ангакоком и чуть ли не каждый день теперь меняется местами с ангакоком с Акилинека. Давайте поедем послушаем его рассказы». На следующий день приехали гости – множество охотников на каяках и несколько лодок с людьми. Иписангуак позволил себя связать и улетел на Акилинек; вскоре его сменил его знакомец, который вошел в дом и всю ночь развлекал его гостей.