Когда раздался звонок с урока, он подпирал стену напротив лингафонного кабинета, где, как ему любезно сообщили в учительской, Марина Николаевна Стрельникова проводила занятия с седьмым классом.

Со звонком из кабинета дружной и не очень толпой посыпали детишки и стали рассеиваться по коридору, напоминая своими перемещениями броуновское движение. Стрельникова процессию замыкала. Едва показавшись из двери, она столкнулась с ним взглядом. Глаза ее вспыхнули, и улыбка тронула губы. Но Марина Николаевна, будучи очень строгой учительницей, сдержанно кивнула, неспешно повернулась к нему спиной, довольно ясно осознавая, что он не мог не заметить непривычно короткой юбки, какие она никогда не носила, а сейчас надела исключительно по той причине, что… соскучилась. Не по юбкам — по Максу. Хотелось покорять.

Мара заперла дверь на ключ и подошла ближе.

— Здравствуйте, Максим Олегович! — поприветствовала она папу своего ученика. — Вы ко мне?

— А есть еще варианты, МаринНиколавна? — в тон ей поинтересовался Вересов с улыбкой.

— Ну, может быть, Кирилл перестал успевать еще по какому-нибудь предмету, кроме французского, где он подтянулся?

— Вот вы и просветите меня как классный руководитель об успехах моего сына.

— Мой рабочий день, Максим Олегович, подошел к концу. Или вы снова решили задерживать меня в законное свободное время?

— Нет, но очень бы хотел, чтобы вы провели свое законное свободное время со мной, — и добавил шепотом: — и где-нибудь подальше от твоей школы.

— Вот это правильно, — так же шепотом ответила Мара, улыбнулась и продолжила громче, пока по коридору пробегала техничка: — Журнал я вам показать сегодня не смогу, к сожалению. Тороплюсь, у меня встреча. Но несколько минут по дороге могу уделить.

— В несколько минут я точно не уложусь, — усмехнулся Вересов.

Марина выдохнула, закатила глаза и очень тихо прошептала сквозь почти сомкнутые губы:

— Вообще-то я пытаюсь увести нас отсюда и не вызвать подозрений!

— Так давай просто уйдем и всё.

— На углу жди. Я пальто в учительской оставила.

— На углу чего? Коридора или улицы, — веселился Макс.

Тем временем техничка с ведром маршировала в обратном направлении, удачно лавируя между снующими детишками. Взгляд ее был прикован к учительнице французского и папаше. Мара поежилась под этим взглядом. И совершенно не к месту, но зато громко и четко выдала:

— А вообще-то ваш сын в последнее время делает большие успехи. На следующей неделе родительское собрание, там я подробнее расскажу. Заодно и оценки посмотрите.

— Я все понял, Марина Николаевна, — кивнул Вересов и, ускорив шаг, оставил ее в шумном коридоре с тем, чтобы ждать в машине за воротами школы, где она наконец-то становилась собой, а не грозной учительницей французского языка.

Ждать ему долго не пришлось. И оставалось только догадываться о том, с какой скоростью она неслась по лестнице, оставляя рабочее место. А скорость действительно была немаленькой. Одевалась на ходу. И уже через пару минут после с любой точки зрения возмутительной беседы в коридоре, кипя праведным гневом и одновременно чувствуя, как ее разбирает смех, Мара вылетела на улицу, добежала до авто и запрыгнула в него со словами:

— Ну, я же просила! Конспиратор! Не мог позвонить, я же уже выходила!

— Ни в коей мере не претендую на конспиратора, — усмехнулся Максим, быстро поцеловал ее в губы и медленно тронул машину с места.

— Я тебе уже объясняла!

— Помню, — нехотя согласился Вересов. — Лучше скажи, чем займемся. Предложения есть?

Предложений у нее не было. Зато были неуверенность в себе, опасения, что в школе начнут болтать о том, что она встречается с отцом ученика, и — самое большее — ужасный страх, что Кирилл, узнав, воспримет ее в штыки. И тогда все станет слишком… сложно.

Его выпускной почему-то ей самой казался какой-то отметкой, после которой она точно сможет выдохнуть. Вересов-младший определится с институтом. А Вересов-старший перестанет быть папой мальчика из ее класса. Понимала, что это глупо, но продолжала бояться.

Потому да, страхи и комплексы были. А предложений, как провести остаток дня, не было. И она спокойно выдала:

— Я еще не обедала. И буду благодарна, если накормишь. А потом… что хочешь.

Решить вопрос с обедом оказалось проще простого. Его любимый ресторан, где они уже и вместе не раз бывали, выручил и сегодня. Когда пили кофе, Макс сказал:

— Предлагаю вторую половину дня провести культурно. Идем в кино!

Говорить ему, что меньше всего на свете она хочет в кино, но совершенно не против посмотреть что-нибудь с ним дома… в смысле на даче, развалившись на диване, Мара не стала. Выглядеть вешающейся на шею или чего-то ожидающей от него она не хотела, поскольку это было не так. Конечно, не так! Иначе к чему весь рассудифилис о Кировом выпускном? Потому она кивнула и с готовностью выдала:

— А завтра можно на выставку современного искусства пойти в Арт Центр. Леське с Толиком понравилось. Они на выходных были.

— Завтра не получится.

— Работа?

— Ирка, — брякнул Вересов, криво усмехнувшись. — Прилетела сегодня. На завтра планирует встречу за круглым столом.

— Какая Ирка? — напряглась Марина Николаевна.

— Мать Кирилла.

Мара замолчала и как-то разом притихла. Потом кивнула, припоминая. Ирина (кажется, Анатольевна) Робинс… или Робинсон. Кирилл писал в анкете, когда она только пришла в их класс и для знакомства попросила указать контакты родителей. «В США на ПМЖ», — гласила приписка. Все равно что табличка «Не беспокоить». И то, что у Макса когда-то там была жена, незаметно стерлось из памяти. Вересовы в ее голове существовали отдельно от «Ирки».

— Ааа… — протянула Мара и уткнулась в свою чашку. — В гости, что ли?

— Типа того. Кирилл не ездил к ней прошлым летом, как обычно.

— А живет она у…

— В нашей квартире достаточно комнат.

— Я помню… — Марина подняла глаза и растерянно улыбнулась. — Просто ты не говорил, что она собирается…

— А я и не знал, — улыбнулся в ответ и Макс. — На нее нашло вдохновение. Позавчера.

— Чудна́я она.

Вересов кивнул и допил кофе.