света и цвета, когда мы мчимся по дороге, время искривляется с каждым движением губ Блейк. Кажется, что руль трясется под моими руками, а может, и я сам трясусь — все, что я знаю, это чистое и совершенное удовольствие от того, что я взорвался на ее языке.

Блейк садится, ухмыляется и вытирает рот тыльной стороной ладони. — Ты нас не убил.

— Я все еще могу, так что пристегнись.

Все кажется шатким и неустойчивым, особенно руль под моей рукой.

Лицо Блейк сияет удовлетворением. — Не знаю, чувствовала ли я тебя когда-нибудь так сильно.

— Ну… — Я не могу скрыть ухмылку.

Я рассказываю ей о том, что произошло, и все те же чувства снова нахлынули на меня — эксгибиционизм, когда я доставал свой член в кабриолете с открытым верхом, наслаждение от ветра и ее теплого рта, волнение, когда другая машина поравнялась с нашей, и я увидел, как у парня вылезли глаза из головы.

Блейк сидит на коленях на сиденье, ветер создает торнадо из ее волос. Самые яркие кусочки зеленого цвета в ее глазах сверкают, как стекло.

— Он наблюдал? Как долго?

— Столько, сколько я ему позволял.

Она прижимает обе ладони к щекам, смущаясь, но еще больше возбуждаясь. — Что ты сделал?

— Я бросил на него такой взгляд, — я приподнимаю бровь и слегка подергиваю подбородком, — чтобы сказать: "Да, это именно так хорошо, как ты думаешь".

Блейк разражается смехом, в восторге от этого мини-рассказа, который произошел прямо за ее спиной. Или за ее задницей, я полагаю.

— Черт, это меня заводит.

Ее щеки розовеют, плечи тоже. Ее тело выглядит чертовски хорошо в этом топе с завязками. Когда она двигается, это похоже на танец, даже если она просто поднимает руку.

Она дотрагивается до медальона Святого Христофора, висящего на зеркале.

— Это медальон твоего отца?

— Да. Он подарил мне его, когда я был ребенком. Когда мама ушла, я снял его и бросил в ящик. Потом, когда он… я нашел его, когда убирался в его доме. И повесил его на зеркало. — Медальон сверкает, как подмигивающий глаз. — Несмотря на то, что я чувствую себя дерьмово каждый раз, когда смотрю на него.

— Наверное, поэтому ты повесил его там.

Я смотрю на Блейк, пораженно.

Она говорит, как будто это очевидно: — Ты вроде как мазохист. Сколько часов ты работаешь, как тренируешь это тело… Я видела эти коробки с курицей и рисом, сложенные в холодильнике.

— Это дисциплина, а не мазохизм.

— Ладно, — пожимает плечами Блейк. — Но я знаю, как выглядит наказание себя.

— Я предпочитаю наказывать тебя. — Моя рука тянется к основанию ее шеи.

— А ты? — Блейк одаривает меня своей самой лукавой улыбкой. — Потому что я думаю, что тебе нравится вознаграждать меня еще больше…

Она откидывается на спинку сиденья, раздвигая колени. Кружевная юбка едва прикрывает верхнюю часть ее длинных смуглых бедер. Между ними проглядывает линия гладкого хлопка.

Go To Town — Dojo Cat

— Расстегни пуговицы, — рычу я.

Пальцы Блейк расстегивают пуговицы одну за другой, обнажая еще один дюйм кожи. Она расстегивает переднюю часть блузки и позволяет ей распахнуться, обнажая грудь. Ее соски напрягаются под моим пристальным взглядом.

— Хорошая девочка. Теперь сними нижнее белье и поставь каблуки на приборную панель.

Послушно Блейк засовывает большие пальцы в пояс стрингов и стягивает их вниз по бедрам. Она бросает трусы на пол машины, а затем ставит босые ноги на приборную панель, упираясь пальцами в лобовое стекло.

Я трогаю ее киску, погружая два пальца глубоко в ее теплое тепло.

— Ты, маленькая грязная шлюшка, так намокла, посасывая мой член?

Блейк приподнимает бедра, сжимая мои пальцы. Она закрывает глаза и тихонько стонет. Я надавливаю на нее, медленно ввожу и вывожу пальцы, ощущая, какая она теплая, как пульсируют ее внутренние стенки…

Я вдыхаю ее запах со своей руки, букет ее возбуждения сложен, как вино. Я чувствую вкус ее скользкой влаги, позволяя ей раствориться на моем языке.

Мы едем по фермерским угодьям с придорожными продуктовыми киосками и крошечными кафе на стоянке грузовиков. Блейк откидывается назад, ее обнаженное тело повторяет очертания холмов. Ее накрашенные пальцы ног сверкают, как драгоценные камни, в солнечном свете, ослепительно отражающемся от стекла.

— Раздвинь ноги, — приказываю я.

Она раздвигает колени, чтобы у меня был открытый доступ к ее влажной маленькой пизде. Пальцами я раздвигаю ее губы, открывая нежно-розовую внутренность солнцу и воздуху. Блейк задыхается, ее киска беспомощно пульсирует. Ее колени сведены вместе. Я раздвигаю их, рыча: — Держи их раздвинутыми.

Блейк бросает шальные взгляды на другие машины, ее возбуждение борется со смущением, щеки пылают, а киска блестит.

Большинство машин находятся слишком низко, чтобы видеть, что мы делаем, но у любого полугрузовика есть обзор с высоты. Когда мы набираем высоту на 16-колесном грузовике, водитель наблюдает за нами в зеркало заднего вида.

— Раздвинь эту киску и трахни мои пальцы.

Блейк приподнимает бедра с сиденья, ее ноги упираются в приборную панель, как будто ее пятки в стременах. Она садится на мои пальцы, спина выгнута дугой, голые сиськи устремлены в небо.

Я проношусь мимо полугрузовика, у водителя открыт рот, нос прижат к боковому стеклу.

Заставлять мужчин ревновать — моя новая любимая фишка.

Женщины никогда не смогут понять уровень конкуренции между мужчинами. Наш мир — это сравнение. Будь то телки, плети, пинки или члены, мы хотим знать, как мы выглядим.

Я много раз ездил в этой машине. Но впервые со мной кто-то едет.

Мы с этим водителем живем двумя совершенно разными жизнями, пропуская друг друга на мгновение. Я выхожу в Хэмптоне, а он, возможно, едет к следующему выезду, чтобы доставить авокадо. Он уже знает, кто из нас победит. Но сегодня это было не "О, смотри, у этого парня хорошая машина"… теперь это "У этого парня есть все".

Я не первый классический автомобиль, мимо которого он проезжает, он делает это целыми днями. На самом деле, он, наверное, раз в неделю видит, как кто-то убирается с дороги. Но такого он еще не видел.

— Сравнение — это контрольная точка для оценки собственного успеха. Посмотри, кто я, кем я стал, я ездил на этой машине по этой дороге… а теперь со мной эта чертовски феноменальная женщина, и жизнь не может быть лучше.

Блейк чувствует себя трофеем, но это не так. Я останавливался на шикарных курортах, ел в лучших ресторанах, проводил время с впечатляющими людьми. Я не чувствую себя так.

Блейк понимает во мне