– Газом травили, – прошептал Аюб. – Ступай аккуратнее…

Под ногами скользили гильзы. Их тут было много. Я уже перестала обмирать на каждом шагу, поняла – случилось самое страшное, надо быть готовой ко всему.

А потом мы нашли целую кучу трупов. Они лежали в углу «медресе» и были присыпаны сверху камнями. Их побросали вповалку, как попало, среди зрелых мужчин лежали наши воспитанники, избравшие путь Джихада. Недолгим оказался этот путь…

– Не трогай, – сказал Аюб. – Может, заминировано…

А я и не трогала – просто присела рядышком, потому что почувствовала слабость в ногах. Нет, я всякого насмотрелась и привыкла к виду трупов. Просто в тот момент это было действительно страшно. Темень кругом, узкий луч фонарика скачет по полу, вдруг – искаженное предсмертной мукой лицо…

Дверь прохода, ведущего в «рай», была распахнута настежь. Мы направились туда, Аюб шел впереди, ступая с носка на пятку, как будто боялся кого-то спугнуть. А там некого было пугать. В бывшем «раю» было гадко. Черная кровь, фрагменты тел, все развалено, обуглено, затоптано…

Мы вернулись в первую пещеру, и Аюб на свой страх и риск начал осторожно разбирать камни на братском захоронении. Я светила фонариком, хотя он сказал мне, чтобы положила фонарь на пол и спряталась в проходе. Подумала – если сейчас взорвусь вместе с Аюбом, значит, такова судьба. Тут столько трупов, если прибавится еще два, большого ущерба не будет. Все равно, если Дед мертв, наша миссия провалена.

Через полчаса Аюб разобрал камни, и мы начали осторожно осматривать трупы. Никаких растяжек и мин не было – в этот раз федералы проявили не присущую им гуманность. Просто убили всех, сложили в угол и даже камнями прикрыли – типа, похоронили. Спасибо, ребята…

Деда среди убитых не было – мы внимательно осмотрели каждый труп.

– Пойдем туда? – неуверенно предложил Аюб.

Я поняла его неуверенность. Там, во второй пещере, одно мясо в спекшейся крови. Попробуй опознать, кто это.

– Пойдем, – решительно тряхнула я головой. – Мы должны быть уверены, что он погиб…

Во второй пещере мы пробыли довольно долго. Сидели на корточках и молча смотрели на эти страшные фрагменты. Если бы на нашем месте были обычные люди, не готовые к такого рода зрелищу, они бы просто потеряли сознание, увидев эту мерзость. Это наверняка была семья Заура – я заметила женский сапог с надорванной подошвой. Но если на момент взрыва здесь был кто-то еще, они все неминуемо должны были погибнуть. Телохранителей Деда мы нашли в общей могиле, в первой пещере. Если они умерли здесь и федералы перетащили их туда, значит, то же самое должны были сделать и с Дедом. Но Деда там не было.

– Может, они его с собой забрали? – наконец нарушил молчание Аюб. – На фонарь, пройдись, нечего на это глазеть. Может, найдешь что-нибудь.

Я взяла фонарь и прошлась по пещере, переступая через куски породы и разрушенные перегородки. Все смешалось в кучу, что тут найдешь? Ковры и посуда остались на месте, какие-то бессребреники тут воевали. Вспомнила вдруг: Дед пару раз до этого ночевал здесь и всегда выбирал для себя самое безопасное место, если была такая возможность. Он знал цену своей жизни и дорожил ею. А самое безопасное место в «раю» – это камера для содержания пленников. Она дальше от входа, защищена хорошей перегородкой, дверь запирается. Никто не подкрадется и не перережет тебе горло. Вот он и спал там. Не очень комфортабельно, зато надежно. А если штурм был днем, он тоже должен был, по идее, спрятаться туда. Тогда бы до него добрались в самую последнюю очередь.

Я нашла камеру – в порушенном привычном интерьере это было не так просто сделать, и внимательно осмотрела ее. Взгляд мой остановился на блеснувшем в свете фонаря звене хромированной цепочки.

– Аюб, иди сюда, – позвала я. – Кажется, что-то есть…

Через десять минут мы расковыряли часть завала и вытащили кейс Деда с прикованной к ручке половинке наручников и обрывком цепочки.

– Ух ты! – выдохнул Аюб, вытирая пот со лба. – Цепь обрезали, а кейс оставили. Торопились или просто не додумались?

Я не знала кода замков, и Аюб открыл их ножом. В кейсе были деньги на текущие расходы – сто тысяч долларов, два телефона, шифровальные таблицы и списки нашего резерва – вдов и кандидатов в шахиды. Да, поторопились федералы. Наверняка бы локти кусали, если бы знали, что оставили в этой пещере.

– Если Деда нет… поделим? – затаив дыхание, прошептал Аюб.

– Тебе мало денег платят? – зло спросила я.

– Ну что ты сразу… – Аюб засмущался. – Деньги все равно без хозяина. Ты вроде как наследница… Гхм… Я – с тобой.

– Сначала убедимся, что его нет. – Я закрыла кейс – воспитывать сейчас этого дикого волка было просто бессмысленно. – Когда мы его похороним, тогда и поделим. А если он жив, мы заработаем в десять раз больше.

– Правильно сказала, – одобрил Аюб. – Пошли отсюда…

Ночь мы переждали в машине. Аюбу часто приходится ночевать в машине, она у него приспособлена для этого. Разложили сиденья, Аюб снял с заднего стеганое ватное одеяло, завел двигатель и включил печку, чтобы прогреть салон.

– А если услышат? – обеспокоилась я.

– Если они так близко, что слышат двигатель при таком сильном ветре, – нам уже ничего не поможет, – хладнокровно заметил Аюб. – И нам уже нечего бояться. Мы все равно здесь в западне…

Прогрев салон, Аюб выключил двигатель и залез под одеяло.

– Присоединяйся, красавица, – позвал он меня. – Я устал, расстроен, приставать не буду.

– Да только попробуй…

Я влезла под одеяло, повернулась к Аюбу спиной и подогнула колени – маловато было места для ночлега. Он обнял меня, прижался покрепче и прошептал на ухо:

– Опять придется тебе номер менять.

– Номер? – Я уже совсем забыла об этом, тут такие ужасные вещи случились, что какой-то паршивый номер вылетел из головы.

– Ты засветилась, когда звонила Исламу. Если его телефон цел и находится у федералов…

– Ну, вспомнил! Если доживем до рассвета и выберемся отсюда – поменяем.

– Доживем, – уверенно пробормотал Аюб. – Мы с тобой всех их переживем, верь мне. Да, если будут убивать – разбуди…

И буквально через минуту тихонько захрапел, грея мне ухо горячим дыханием. Что за человек? После всего, что мы увидели, посреди этого ужасного ущелья, в кромешной тьме – он, видите ли, почивать изволит! Может, у него нервная система атрофирована?

Я за всю ночь глаз не сомкнула. Какой тут сон? Словно сердясь на наше неурочное присутствие, жутко завывал ветер, швыряя в машину мелкими камешками, подхваченными со дна ущелья. Салон, словно живой, слегка раскачивался от порывов этого злого господина ущелий, рессоры тихо поскрипывали, будто жаловались на скверные условия ночлега. И все время мне казалось, что я слышу чьи-то шаги. Как будто кто-то подкрадывался к нам, желая прикончить и положить в пещеру к тем, кто уже умер.