себе ещё вина, а через десять минут — ещё. Он рассуждал о возможностях, которые даст его новое запатентованное устройство, и думал, стоит ли получить патент на многофункциональное изобретение, или несколько на более простые.

Я же думал лишь о том, что подобная хрень (как бы он её ни реализовал), мне точно не помешает — устранение препятствий при езде на байке, или даже использование против движущихся врагов… Полёт фантазии был безграничный — оставалось только подождать и посмотреть, как Райдингер воспроизведёт это.

— Жааааль, что тебе пока незя будет исп… — он громко икнул, — испозовадь мою грави… гравицапку! Грависвичер!

— Почему?

— Патенты, сука, — недовольно процедил инженер, — Надо всё про…верить… Обснить камисии, што безопасно! Тыж де…декла…риро…вал… арт — ИК — факты… На виезде!

«Быстро же ты нализался! Видимо, тяжёлый был день…»

— Нет, мастер, получилось провезти без деклараций.

— Прада? — искренне обрадовался Райдингер, — Тада ваще без проблем! Завтра от — ИК — откалибрую прототип, и про…провериш… Только за городом!

— Договорились.

Всё шло куда лучше, чем я мог предположить — уставшего и радостного изобретателя развезло, и он оказался в благодушном настроении — куда лучшем, чем обычно и куда менее язвительном.

Так что без труда скупил у меня всё, что я ему притащил и согласился в очередной раз починить мне механическую перчатку. Инженер коряво записал, какие снаряды было нужно изготовить для неё, и клятвенно пообещал сделать всё за два дня. А когда мы закончили с этими делами, и бутылка вина полностью опустела, я перешёл к главному, ради чего наведался к нему сегодня.

— Мастер, вы же, наверное, знаете всех учёных, которые работают с новинками по исследованию Сумрака?

— Каки…ми… Нвинками?

— Устройствами для изучения тварей, сканирования аномалий, и всё такое.

— Ааа! Да, знаю! Мы все… в Мастер… ской… Общаемс-ся… Меж собой. Но я не люблю их. Наглые.

— Кого не любите?

— Всех!

— Но всех знаете?

— Ну пачти!

— А с Абрахамом Ноксом знакомы?

— Шарлатан! — рявкнул Райдингер и, покачиваясь, встал со своего стула. Вернувшись к сейфу, он достал вторую бутылку вина — куда дешевле, чем первую. Выбив пробку, изобретатель щедро ливанул себе в бокал, пролив изрядно янтарной жидкости, и выпил сразу половину.

— Почему шарлатан?

— Потму-што! Всё время говорит о… Дуууууухах! — изобретатель выпучил глаза и протянул это слово нараспев. В его пьяных устах это прозвучало забавно. — Несёт… ахинею. Все знают… Про законы! Физика! Химия! Био…логи…я! Сум…рак дал нам… Знания! Принёс… их… утврдил… законы мирзданья! А этот Нокс…

— Что он?

— Считает, что там живут духи! — с едким смешком выдал Райдингер. — ДУХИ, Шейн! Ну ка — ИК — кие… духи⁈ Мы жвём в рац…раци…анальном… мире!

Язык Райдингера стал заплетаться сильнее с каждым глотком вина, которые он делал, так что пришлось поторапливаться — свой-то бокал я просто «грел» в руках, выпив лишь первый.

Так что оставшись трезвым и поболтав с изобретателем ещё немного, я смог выудить у него адрес этого Нокса — оказалось, что он потомок каких-то очень богатых купцов, и живёт в огромном особняке Торгового квартала, в окружении многоэтажных домов.

— Г-горды — ИК! — й, с-собака… Не п-продал — ИК! — землю предков — и её просто обнесли высотками!

После этого я попробовал было узнать у Райдингера, знает ли он что-нибудь о «цветочном проклятии», но тот лишь нёс какую-то околёсицу.

О том, что когда-то читал в столичной библиотеке об эльфах, заражённых этим проклятьем. О том, что проклятые остроухие являются теми, кто защищает эльфийские города от тьмы, прущей из Сумрака. О том, что «цветки» хоть и рождались в Сумраке, но ненавидели его и наделяли эльфов силой, способной противостоять этому же Сумраку…

Короче — ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Да и Райдингер в какой-то момент просто отрубился в кресле напротив меня — поэтому я, предупредив его дворецкого, покинул особняк изобретателя, оставив на его рабочем столе свою сломанную рукавицу и подогнав байк к воротам мастерской.

Здесь его точно никто не тронет…

Меня не было дома большую часть дня, и время от времени я переживал — как там Мисти? Я оставил ей короткую записку, чтобы девушка не волновалась о моём отсутствии и никуда не выходила, но всё время думал о том, что эта блонди со странностями, и может выкинуть что-нибудь… Эдакое.

Однако опасения не подтвердились — девушка всё так же лежала на кровати, закутавшись в одеяла, но дышала уже ровнее, чем утром.

Я потрогал её лоб, убедился, что жар спал. Сделал новый холодный компресс, проверил пульс, заварил отвар расслабляющих трав, чтобы она могла спокойно проспать до утра, однако не успел разбудить Мисти — она проснулась сама.

— Шейн… — тихим голосом пробормотала девушка, — Ты вернулся…

— Да, я здесь, — я сел на край кровати. — Ты как себя чувствуешь? Лучше?

— Кажется… Воспоминания как в тумане… Помню, что случилось в Сумраке. Помню, как во мне проснулись силы, как мы столкнулись с Химерой, а потом нашли эту паучиху… Помню, как спасли от Лешего трёх «бритв», как отбивались от костяных псов и как тебя едва не загрыз один из них… Помню, как выбрались — а потом… Ничего…

— Ты потеряла сознание, когда мы покинули «урочище», Мисти. И сразу стала такой же, как раньше. Ты… Как будто потеряла магию.

— Я… — она прикусила нижнюю губу, стрельнув в меня глазами, — Я и так её потеряла… Я просыпалась, когда тебя не было, и пыталась… Попробовала вызвать её — но колдовство не работает! Я будто не… Будто не Пробуждённая! будто всё, что было — просто странный сон! Я чувствую себя такой слабой и беспомощной…

— По тебе видно… Я такого никогда не встречал и не знаю, как это возможно, но… Судя по всему, в нормальном мире ты обычная и слабая, как все люди. Даже, прости — чуть слабее, потому что из тебя высасывает силы «цветочное проклятье». Но в Сумраке… Там ты — Пробуждённая, и очень сильная!

— Почему так?.. — тихо спросила Мисти.

— Я не знаю, блонди. Думал, может, ты что-то вспомнила там, и сама подскажешь мне.

— Не вспомнила, — шмыгнула носом девушка. — Просто… Когда мы оказались там, я почувствовала эту силу и… Она мне так понравилась! Я решила, что всё, проклятия больше нет! Решила, что так будет всегда… А теперь лишилась этого и снова чувствую боль…

Она прижала руки к груди, и на её глаза навернулись слёзы. При виде этого у меня в душе что-то защемило, я обнял девушку за плечи — и она тут же прижалась ко мне.

Хрупкая, беззащитная, трясущаяся…

Мне вдруг захотелось защитить её от… От всего!

— Мне жаль,