– Лар-Джур, что тебе снится в последние ночи? – неожиданно спросил старый шаман.

– Обычно я редко помню сновидения, учитель, – не понимая, к чему Зораг-Джина заинтересовали его сны, ответил Лар. – В последние ночи я мало спал, из приснившегося помню тьму, окутывающую меня всякий раз, когда смыкаю веки.

– И тебе ничего не подсказывает предчувствие?

Молодой тролль, ощущая подвох, вслушался в себя. Разум и дух успокоились, уподобившись водной глади в безветренную погоду. Чувства обострились, в уши проникли десятки новых звуков, нос защекотали неведомые запахи. Ученик отгородился от них, все глубже погружаясь в мир духов, где законы мира живых значат не больше развеянного по ветру пепла от погребального костра. Пустота. Тишина. И чувство приближения чего-то неимоверного, чья тень пала на Лар-Джура тяжелым грузом, придавила, выдавив воздух из груди. Задыхаясь, он вынырнул в мир живых, обрушившийся на него потоком ярких красок, звуков и запахов.

– Оно… оно грядет, – прошелестел одними губами Лар.

– Грядет, – повторил за ним Зораг-Джин. – И я хочу узнать, что грядет в наши леса. Ступай, ученик. Сделай все, как я велел, и станешь следующим верховным шаманом Черного Копья.

Больше двух недель миновало с ухода Гварда из островной деревни. Затянулась командировка в область, что называется. Обещал-то возвратиться через несколько дней. Впрочем, по нем мы с Лилькой не горевали, своих забот по горло.

Сестренка, поначалу ходившая за мной по пятам, сдружилась с Зераной, унаследовавшей мистическую силу Гурамы-наставницы и принявшей почетное звание Ведьмы. Вместе девчонки проводили часы напролет. Лилька изменилась после нападения внешне и внутренне. Стала молчаливой, более серьезной, перестала улыбаться и училась, училась, училась. У меня складывалось впечатление, что она захотела любой ценой стать мне здесь, на острове и в Лантаре, по-настоящему полезной, потому выпытывала у троллихи секреты травничества и колдовства. Виделись мы в итоге реже. Обычно я навещал ее по вечерам на Могильной Скале, куда они с Зераной переселились. Сестренка спрашивала обо мне, отмалчиваясь о собственных делах. На вопросы о жизни и обучении целительству отмахивалась, отвечая универсальным: «Все нормально. Как у тебя?»

У меня жизнь била ключом, причем преимущественно по голове, приняв образ вождя и его телохранителей. За успешной имплантацией памяти Ран-Джакала потянулись бесконечные тренировки, закрепляющие полученные знания. Лидер Водяных Крыс со товарищи ежедневно изматывал бедного меня до состояния ходячего и говорящего овоща. Будил спозаранку, вручал копье, набитые булыжниками сумки и гонял по острову, по скалам и берегу, приставив приглядывать кого-то из ребят-охранников. На протесты, мол, угробите меня, гады, синекожие инструкторы ржали и приговаривали, дескать, сделают из меня настоящего воина, без вариантов.

Дед Тланс, помню, говорил: отведав плоти полубога, я стану сильнее, выносливее, быстрее. Да, нагрузки, щедро даваемые синемордыми мучителями, прежнего Сашу Стрельцова убили бы. Полуживой я доползал до финиша и, подгоняемый руганью, плелся километр к берегу, купаться и отдыхать. Потом упражнялся с оружием. Тыкал копьем хилые островные деревья, кривые и тонкие, словно специально, чтобы попасть в них было сложнее. Метал топоры, поодиночке и по два сразу. Тоже в деревца. За непопадание бдительный инструктор хлестал меня крапивой по плечам, за попадание давал минутку посидеть на камешке. Откидавшись, приступали к ножевому бою.

Тролли чуть ли не с рождения умеют управляться с этими тремя видами оружия. Копье, топор и нож необходимы для выживания в лесу, составляя минимум предметов, с которыми синька отправляется на охоту. Лук считается у синекожих орудием слабаков и трусов, к мечам они непривычны, к дубинам и булавам относятся прохладно из-за тяжести и, следовательно, медлительности. Тролли полагаются на силу в сочетании с ловкостью, в отличие от мощных огров и быстрых эльфов.

Остроухих они ненавидят, отсюда неприятие луков, исконно эльфийских орудий убийства. В ножевом бою синьки мастера и дадут фору любому зарвавшемуся любителю поножовщины другой расы. Кроме разве темных эльфов, в ловкости превосходящих представителей иных народов. Ран-Джакал, местная легенда, лично натаскивал меня в бою топорами и ножами.

За неделю тренировок я порядочно похудел и порвал подаренную зверомастером одежду. Зато заметил ощутимый прогресс. Полосу препятствий пробегал быстрее, бросал топоры и бил копьем точнее, на ножах побеждал бодигардов в одном бою из пяти. Для человека – результат ого-го.

Я уже планировал перейти к тренировкам на большой земле, в лесу. Руки чесались опробовать обретенные охотничьи знания на практике. Вождь добро дал, подобрал охотников в экскурсоводы-инструкторы. В назначенный день, рано утром, поход пришлось отложить. Вернулся Гвард.

К его приходу пристань починили и достраивали дом Озерного Владыки. Ступив на берег, маг обозрел причал и хижины и сказал на общеимперском:

– Всеобщий ремонт надумал делать, Ран? Или, пока я отсутствовал, прошла война?

– Много чего случилось, – пожал ему руку предводитель Водяных Крыс. – Насчет ремонта ты прав. И про войну близок к истине.

– То-то я смотрю, гости при оружии, – отметил мои копье и заткнутый за пояс топор зверомастер. – Здравствуй, Сандэр, – поприветствовал он на чистом русском. – Рад тебя видеть.

– Привет, – кивнул я.

– Будь любезен, подожди у моей хижины. Нам есть о чем побеседовать.

Ишь какой проницательный. Узнав новости, само собой захочешь поговорить. Догадываюсь о чем. Эх, жаль, тренировка в лесу откладывается. С Гвардом действительно надо обсудить кое-какие моменты. Особенно обучение у него Лильки. А то исчезнет опять, ищи потом ветра в поле.

В пещере Ран-Джакала маг задержался до полудня. Представляю его стресс при сообщении о нападении на остров и моем продвижении в иерархии племени. Оставил, понимаешь, бесправного пленника, а нашел вип-персону Водяных Крыс.

Ожидание волшебника принесло массу положительных минут. Карлик предоставил гостиную шамана в мое распоряжение, притащил лепешек с рыбной икрой, родниковой воды в кувшине, ягод. О блаженный покой! Мечтал о нем с первого дня тренировок. Полулежа на циновке, в прохладе комнаты, поглощаю вкуснейшие блюда гоблинского приготовления.

Зверомастер вошел бесшумно и присел в кресло за столом. Физиономия постная – видать, не очень хорошие вести услышал от вождя. Сцепив пальцы, он оперся локтями о столешницу и наблюдал за мной, морщась, будто от зубной боли.

– Тебе нужно переодеться, – изрек он, щелчком подзывая мертвого гоблина. Тот опрометью бросился выполнять приказ.

Для встречи со вторым лицом племени моя одежка бедновата. Дырявая и грязная чересчур.

– Как сходил в форт? – невинно поинтересовался я.

– Успешно, – промолвил на общеимперском Гвард.