— Это всего лишь эмоции, — непонимающе пожала плечами девушка. — Зачем их записывать?

— Иначе они стираются в памяти, — пояснила я. — Перекрываются новыми слоями радости и печали, как на холсте другими красками. А запись — это как спектрограмма, вновь покажет их даже сквозь время. Этому я научилась, когда записывала свои самые счастливые дни.

— Ты про своего русского Джинна? — вновь заинтересовалась Агна и вздохнула: — Такая красивая и грустная история. Жаль, что в современном мире Золушки принцев не интересуют.

Ни отвечать, ни развивать эту тему не хотелось, и я снова уткнулась в записи, вспоминая нюансы своих впечатлений от увиденных шедевров прошлого. Агна что-то рассказывала, я поддакивала, и вскоре мы уже пришли к дому, где снимали на двоих симпатичную квартирку с отдельным входом.

Благодаря успешным продажам у Герова, мне не пришлось жить в общежитии, и я с радостью приняла предложение Агны. В итоге она могла тратить половину посылаемых родителями денег, как хотела, а я получила возможность жить в центре города в нескольких минутах ходьбы от городского парка.

— О! — воскликнула подруга. — На нашем крыльце кто-то туфли забыл.

— Это же… — Я застыла, недоверчиво глядя на туфли, каблуки которых меня едва не убили на выставке Герова. Прошептала: — Невероятно! Нет, не может быть… Они просто похожи. Не мои же?

— Твои? — потянула меня к крыльцу Агна. — А ну примерь!

Усадила меня на ступеньку и едва ли не силой стянула с моих ног лодочки на низком ходу. Одев на меня одну из туфелек на высоком каблуке, с удовольствием отметила:

— Твой размер! А ну встань.

— Чтобы упасть? — выгнула я бровь. — Не умею я на этих ходулях стоять. Даже на выставке всё время держалась за Джинова, как за костыль.

— Может, твой парень их и прислал? — оглядываясь, предположила подруга.

— Ага, — фыркнула я. — Телепортировал на мой порог. Нет, их наверняка кто-то забыл.

Агна тем временем подхватила вторую туфельку:

— И пошёл домой босиком? — Хмыкнув, показала мне подошву: — Что ты на это скажешь?

Я несколько секунд рассматривала нарисованное сердечко, а потом равнодушно пожала плечами:

— Точно не мои. Не было там такого.

— Ты совершенно точно не романтик! — обиженно обвинила меня она. — Даже весной тебя не пронимает.

— Есть такое, — ухмыльнулась я. — Жизнь как-то не научила этому.

— Даже удивительно, почему ты так хорошо рисуешь, — открывая дверь, проворчала подруга. Застыв на пороге, деревянным голосом позвала: — Валерия, подойди. Может, жизнь передумала и решила, что тебе не хватает уроков по этому предмету?

Заинтересовавшись, я стянула туфлю, сунула стопы в лодочки и взбежала по четырём ступенькам. Да так и застыла рядом с Агной при виде усыпанного лепестками роз пола.

— Да что же это такое?! — несчастно простонала я. — Ведь только вчера весь дом пропылесосила!

— М-да, — хмыкнула подруга. — Как там в России говорят? Диагноз окончательный, лечению не подлежит, — она подтолкнула меня: — Иди же, неромантичная моя. Кажется, там тебя ждут.

Я с испугом посмотрела на неё:

— Тогда может не стоит ходить туда, где так ждут? Лучше вызвать полицию.

— А что скажем? — иронично уточнила Агна. — Господа, в наш дом ворвались поклонники, усыпали пол розами, помогите прибраться, пожалуйста, бедным студенткам!

— Да уж, — представив бравого полицейского с пылесосом, рассмеялась я. Страх отступил, но я всё равно держала подругу за руку: — Идём вместе.

— Я-то зачем твоему Джинну? — удивилась подруга.

— Это совершенно точно не он, — уверила её. — Он сейчас далеко в России руководит компанией отца. Да и не в стиле Кости подобная атрибутика, уж поверь. Он ещё менее романтичен, чем я. Вот если бы в квартире валялись остатки пиццы, а ты, поскользнувшись на мокрых джинсах, вывалилась в окно, тогда я бы поверила в чудо появления Джинна в Вене. Уверена, это тот ненормальный, что засунул голубей в мой ящик!

— Помню, — оживилась Агна. — Это было очень мило!

— Голуби с тобой не согласятся! — возразила я и, заметив на её лице выражение упрямого недоверия, буркнула: — И вообще! Если бы твой ящик вонял помётом, ты бы так не говорила, — прижав ладонь ко лбу, простонала: — Этот сталкер сделал мою жизнь совершенно невыносимой! — подхватила прислонённый к стене зонт-трость и, оценив тяжесть, перехватила поудобнее: — Пора познакомиться с таинственным гадом.

— Помнишь, что за причинение тяжких увечий тебя, как минимум, исключат? — саркастично выгнула бровь подруга.

— Это всего лишь самооборона, — возразила я, приготовив своё оружие. — Пошли, посмотрим на маниакального любителя сердечек.

Агна с сотовым в руке держалась немного позади меня, а я кралась, стараясь, чтобы усыпанный алыми ароматными лепестками паркет не сильно скрипел. Дверь в спальню раскрыла ударом ноги и, замахнувшись зонтиком, замерла при виде лежащего на кровати огромного…

— Медведь? — облегчённо выдохнула подруга.

— Не живой, уже плюс, — не опуская оружия, процедила я. — А то была бы голубям ворчливая компания, — попросила: — Глянь под кровать.

— Никого, — согнувшись, отчиталась она. Шагнула к окну и отдёрнула штору: — Пусто.

Вернулась к кровати и потыкала пальцем в мягкую игрушку.

— Это же символ России? Точно твой Джинн прислал!

— Угу, — обходя чудище, буркнула я. — Только забыл балалайку и шапку-ушанку. Тебе не кажется странным, что дверь была заперта, а хозяин дома клялся, что ключей всего два. Один у меня, второй у тебя.

— Они все так говорят, — отмахнулась девушка. — Но за сто евро таинственно появляется и третий. Слушай! Может, наш хозяин в тебя влюбился?

— Мимо, — рассматривая игрушку, покачала я головой. — Не забывай про голубей, розы и фото. Если у добряка Арнольда нет шапки-невидимки, то незаметно наш толстячок подкинуть их точно бы не сумел.

— И то верно, — согласилась Агни и, стащив мишку с кровати, воскликнула: — Смотри! Тут записка.

Я осторожно взяла конверт и заглянула внутрь, ожидая увидеть новое фото. Но там был лишь глянцевый лист. Вынув, я растерянно протянула:

— Какой-то билет?

— Ну ничего себе! — выхватив карточку, воскликнула подруга. — Это же именное приглашение на благотворительный Венский бал. Тебе невероятно повезло! Ожившая сказка! Вальс, пышные платья, галантные кавалеры и…

— Их отдавленные ноги, — фыркнула я и покачала головой: — Я и вальс — понятия несовместимые. Хочешь потанцевать? Бери.

— Оно именное, — с сожалением вздохнула Агна. — Меня не пропустят. А покупать… Как ты говоришь? Жаба пучит…

— Душит, — поправила я и подмигнула: — Они что, паспорт будут спрашивать?.