постигнуть судьба английского карателя генерала Гордона, убитого во время освобождения повстанцами суданской столицы Хартума.

Карранса, в свою очередь, был полон решимости выдворить силой за пределы страны непрошеных союзников. Он сосредоточил большие силы на границе и вдоль коммуникаций американских войск. Мексиканцы могли в любой момент отрезать интервентов от баз снабжения в Соединенных Штатах. Комментируя такую возможность, английский посол в Вашингтоне в одном из своих донесений писал, что американские войска, стоявшие на границе, «совершенно не способны защищать ее и тем более прийти на выручку экспедиционным войскам, если те будут окружены и отрезаны».

Немецкие агенты в Мехико, возглавляемые посланником фон Экхардом, всемерно подбивали Каррансу объявить войну США. Они надеялись таким образом связать руки Вашингтону и не допустить участия Америки в европейском конфликте. Война же с Мексикой могла спутать все карты Уолл-стрита.

Имелось и другое немаловажное обстоятельство, с которым вынуждено было считаться правительство США. «Славная» карательная экспедиция вызвала не только гнев и возмущение мексиканцев и народов других стран Латинской Америки, но и прогрессивных кругов в США.

В самой Мексике действия карателей способствовали возрождению в народе симпатий к Панчо Вилье, который стал теперь символом борьбы против иностранных захватчиков. Даже английская консервативная газета «Таймс» признавала, что «чем дальше продвигается генерал Першинг, тем более становится вероятным, что народ поддержит Вилью».

Трудящиеся в странах Латинской Америки и в самих Соединенных Штатах требовали немедленного вывода экспедиционного корпуса Першинга из Мексики. На одном из многолюдных митингов в защиту Мексики, состоявшемся в Нью-Йорке, один оратор назвал позором для США пребывание американских войск в Мексике. Другой из выступавших сказал: «Если бы мексиканцы вздумали преследовать грабителей своей страны, им пришлось бы дойти до самого Уолл-стрита».

В этих условиях для американских империалистов не оставалось другого выхода, как убраться из Мексики.

Еще в конце апреля 1916 года в городе Хуаресе по предложению Вашингтона встретились американский генерал Хью Скотт и Альваро Обрегон, военный министр Каррансы. Скотт предложил начать эвакуацию карательного корпуса, если мексиканские власти гарантируют эффективную охрану границы. Скотт предложил включить в соглашение пункт, разрешавший американской стороне приостановить эвакуацию, если произойдет новый инцидент, подобно налету на Колумбус. Обрегон принял это условие, однако Карранса категорически отверг его. Дон Венус потребовал немедленного и безоговорочного вывода американских войск с мексиканской территории. Скотт отказался принять это требование, и 11 мая переговоры были прерваны.

В августе была создана смешанная американо-мексиканская комиссия, которой обе стороны поручили обсудить спорные вопросы, в том числе вопрос о выводе карательного корпуса из Мексики. В начале сентября комиссия собралась в США и приступила к работе. Вашингтон приказал Першингу приостановить наступательные операции.

Эти события широко освещались в мексиканской и американской печати. О них подробно сообщали Вилье его надежные люди. Поняв, что американцы идут на попятную, Вилья решил выйти из своего укрытия и вновь начать активные военные действия. Здоровье его значительно улучшилось. Доктор де Лилье Борха приложил все свое умение, и вскоре Вилья уже мог сидеть в седле и совершать, как прежде, большие переходы верхом.

В первых числах сентября. Вилья приказал своим наиболее верным сподвижникам сосредоточиться неподалеку от Чиуауа. Город был сильно укреплен. Путь к нему преграждали проволочные заграждения. На пригородных холмах была установлена артиллерия. Неподалеку от Чиуауа все еще находился отряд американских карателей. Офицерам гарнизона казалось, что Вилья никогда не отважится напасть на столь хорошо укрепленные позиции. Это и усыпило их бдительность. Занятые подготовкой к празднованию дня 16 сентября, годовщины провозглашения независимости Мексики, офицеры не обратили внимания на то, что в город, просочились сотни пеонов. Все они были закутаны в сарапе, легко прикрывавшие широченные ножи – мачете и большущие маузеры.

В ночь на 16 сентября, когда «отцы города» и офицеры пребывали под воздействием винных паров те-кили, мескаля и пульки, в городе началась стрельба. Сначала никто не обратил на нее внимания – все думали, что это салют в честь начавшихся торжеств. Возгласы «Да здравствует Вилья!» вскоре убедили пировавших в том, что народный вождь воскрес из мертвых и лично явился, хотя и непрошеный, на бал. Промчавшись по городу на каштановом жеребце в сопровождении своего помощника Мартина Лопеса, Вилья появился на главной площади. Он обратился к жителям с призывом подняться на борьбу против ненавистного Каррансы, его клики и американских оккупантов. Бойцы Вильи при поддержке населения без труда овладели губернаторским дворцом, тюрьмой и другими правительственными зданиями. Когда же городские власти и гарнизон пришли в себя и начали артиллерийский обстрел губернаторского дворца, а уведомленные своими шпионами американские Каратели поспеШили им на помощь, Вильи уже и след простыл. Покидая Чиуауа, степной центавр захватил с собой 16 автомашин с оружием и боеприпасами. К нему присоединились около полутора тысяч бедняков Чиуауа.

Силы Вильи после этих событий вновь стали быстро расти.

За два месяца численность его отряда увеличилась с 2 тысяч бойцов до 6 тысяч. Панчо вновь свободно передвигался по землям Чиуауа, уничтожая мелкие гарнизоны правительственных войск, нападая на обозы американских карателей, сея страх и ужас среди помещиков и иностранных концессионеров.

Передвигаясь с быстротой лани, рассеивая в минуту опасности своих бойцов и в нужный момент столь же быстро собирая их в грозный кулак, Вилья продолжал оставаться неуловимым.

«Престиж Вильи растет, и численность его войск увеличивается», – сообщал Першинг в Вашингтон.

Теперь уже не Першинг ловил Вилью, а Вилья ловил Першинга.

В октябре 1916 года Вилья опубликовал «Манифест к нации» – самый значительный по своему содержанию документ, когда-либо подписанный им.

«Наша любимая родина, – говорилось в манифесте, – находится в опасности. Для отражения преступного вторжения наших вечных врагов, северных варваров, мы все должны объединиться».

Вилья призывал народ изгнать из страны ненавистных гринго, свергнуть правительство Каррансы и установить подлинно конституционное правительство. К власти, заявлял Вилья, должны прийти люди «скромного происхождения», которые защищали бы интересы крестьян и «особенно того многочисленного класса, который пребывает в нужде и бедности, – пролетариата».

В «Манифесте к нации» Вилья требовал конфисковать имущество иностранных компаний. «Поскольку известно, – писал Вилья, – что североамериканцы в значительной мере ответственны за национальные бедствия и в абсолютно незаконных целях разжигали и разжигают братоубийственную войну в нашей стране, что доказывается их ничем не оправданным пребыванием на нашей земле, они лишаются права на приобретение недвижимости».

Вилья обращался ко всем командирам и офицерам армии Каррансы с призывом повернуть оружие против американских карателей. Он предупреждал, что те, кто откажется участвовать в борьбе против иноземных захватчиков, будут объявлены предателями.

«Мексика для мексиканцев!» – так заканчивался этот подлинно патриотический манифест, прозвучавший мощным призывом в защиту