— Лариса проходит по другому делу. Может, не будем его затрагивать?

— Да нет, дела эти будут объединять. И убийство в особняке на Рублевке там же будет.

— Это вы о чем? — внутренне напрягся Никита.

— Надеюсь, вы знаете, кто такая Александра Фогарева, — пристально посмотрел на него следователь.

— Знаю.

— Так вот, гражданка Фогарева обвиняет вас в том, что вы ее похитили и незаконно лишили свободы.

— Не было ничего такого.

— Не лишали свободы?

— Нет.

— И не похищали?

— Нет.

— И дома у нее не были?

— Смотря когда.

— Двадцать второго ноября.

— Не был я там.

Никита был готов к этому разговору, и знал, что говорить, но чувствовал он себя неуверенно. Лариса и Макар будут петь одну песню, и Годовиков должен быть в хоре с ними. Не захочет ли этот скользкий жук взять сольную партию из другого репертуара? Веры в него не было…

— И что там произошло, не знаете?

— А что там произошло?

— Убийство. Убийство там произошло, — не сводил с него глаз Ларионов.

— Кто, кого, зачем?

— А вы не знаете?

— Если вы собираетесь предъявить мне обвинение, предъявляйте. И доказательства прошу в студию. Если у вас одни домыслы, то я отказываюсь разговаривать с вами без адвоката, — твердо произнес Никита.

По делу Пережогова Ларионов не сразу выложил козырь, точно такой маневр он мог продемонстрировать и сейчас, а Никита не хотел больше оставаться в дураках. И если у следователя есть показания Саши, пусть выкладывает их сразу, а не тянет кота за хвост.

Саша запросто могла подложить свинью. Макар выстрелил в Ковшова из холла, и Саша не могла видеть, как он целился и нажимал на спусковой крючок. Но ведь она могла предположить, что это сделал он, и тем самым разрушить версию, которую Никита подсунул ментам. И этот момент он почему-то упустил. Но, судя по всему, Саша не решилась осложнять ситуацию, а Ларионов пока не взялся за нее вплотную. Дела об убийствах и похищении, видимо, еще не совсем объединены под общим следствием, но как только это произойдет, из Саши вытрясут все.

Никита добился встречи с адвокатом наедине и передал ему послание для Ларисы. Возможно, еще не поздно исправить ситуацию.

Мониторы работают, на экране картинки со всех видеокамер. Макар сам, без Никиты, запустил систему видеонаблюдения, только вид у него кислый. Толку сейчас от охраны, когда бояться надо не бандитов, а ментов. Омоновцам без разницы, сколько у кого охраны, именно поэтому Никита сейчас за решеткой.

Да и Лариса заглянула на пульт охраны вовсе не для того, чтобы похвалить Макара за хорошую работу.

— Ты почему еще не в тюрьме? — сухо спросила она.

— А что такое? — настороженно вскинулся парень.

Он видел, как Лариса разговаривала с адвокатом во дворе дома, и понял, откуда подул ветер.

— Пошли!

Она увлекла его за собой в комнату на первом этаже, которую Никита отвел себе под кабинет. На втором этаже устраивать кабинет Лариса не разрешила. Второй этаж — это их личная с Никитой территория, и ни охранникам там делать нечего, ни посетителям.

— Ковшова ты убил? — усаживаясь в кресло, спросила она.

— Я.

— Саша видела, как ты его убивал?

— Не, не видела, но почти… — подавленно кивнул он.

— Духом падать не надо. Большие дела требуют больших жертв.

— Я что-то должен сделать?

— А что ты можешь сделать? — с затаенной усмешкой повела бровью Лариса.

— Ну, она же должна замолчать?

— И ты сможешь заткнуть ей рот?

— Ну, если надо…

— Надо. И это прежде всего в твоих интересах…

— Ну, ствол у нас есть… — замялся в раздумье Макар.

— Ты хочешь ее убить? — наигранно удивилась Лариса.

— А как еще ей заткнуть рот? Я ее спас, а она… — буркнул Макар.

— А сможешь убить?

Лариса и сама склонялась к этой «мокрой» идее, Никита же, напротив, предложил убийственный для нее вариант. Она должна была встретиться с Сашей и договориться с ней о мире. Лариса отдает договора дарения, отказывается от всяких имущественных претензий, а Саша отзывает заявление…

— Ну, Ковшова же смог…

— Хороший ты парень, Макар. Именно такой человек мне и нужен. Но убивать никого пока не надо. Пока… Если Саша поймет все правильно, то ничего и не надо будет. А если нет… Надеюсь, нам удастся договориться с ней раз и навсегда. И твоя задача организовать мне с ней встречу.

— И где я ее найду?

Лариса знала, что Саша где-то скрывается, но ведь она выходила на связь с прокуратурой, значит, до нее можно достучаться.

— Я подскажу тебе вариант, но дальше ты сам…

Макар понял ее с полуслова и сразу отправился искать Сашу. В тот же день ее и нашел. И даже договорился о встрече.

Что ж, раз он такой шустрый и смелый, Лариса оставит его начальником свой личной охраны.

Сначала на пол упал развязанный жгут, затем из вены вышла иголка…

— Ну мы же договорились! — зло посмотрела на Аркашу Саша.

— Да ладно тебе, я в норме…

Он забалдел после укола, но в себя ушел неглубоко. Не получает он уже от дозы прежнего кайфа, не тот, как говорится, «приход».

— Вот если догонюсь, тогда в дрова, а так нормально все…

Аркаша опустил рукав белой рубашки, надел черный пиджак, снял с вешалки дубленку. Он уже пришел в норму после тех истязаний, которые устроил ему Годовиков, и выглядел вполне сносно. И все-таки до идеала далеко…

— Поехали.

Саша еще позавчера вернулась в свои законные апартаменты на Ленинском проспекте. Во-первых, Аркаша с ней, а он хоть и наркоман, но за нее и за себя постоять сумеет. Наверное. Во-вторых, она под защитой закона. А в-третьих, устала она скитаться по Москве в поисках безопасной раковины. Именно поэтому ей сейчас нужен был компромисс, и она согласилась на встречу с проклятой Ларисой.

Они вышли из квартиры, дождались лифта. Уже стояли в кабинке, когда к ним протиснулся высокий, крепко сложенный парень в кожаном пальто с норковым воротником. Грубые, но вовсе не отвратительные черты лица, водянистые глаза, в которых где-то глубоко запрятан холод. И причесан он, что называется, неплохо, и одет хорошо. Створки начали закрываться, и он, просунув между ними руку, остановил их, переступил порог и сказал с невозмутимым видом:

— А мог бы и не останавливать. Мог бы просто гранату бросить и уйти.