— А они видят друг друга?

— Думаю, да. Они в одной фазе, но сцепления пока не зарегистрировано. Давайте проверим альфа-частоту, чтобы убедиться, что Девин там. — Она потянулась к диску в верхнем правом углу панели.

Доктор Коннер шлепнул ее по руке.

— Нет. Если он появится на бета-частоте, мы и так его увидим.

Рука Эшли непроизвольно сжалась в кулак. Что за ерунда? К чему такие грубости? Она стала следить за цифрами, мелькающими на дисплее. Вдруг она вскрикнула, тыча пальцем в монитор:

— Что это?

Доктор Коннер тоже посмотрел туда:

— Не может быть!

Может! Еще кто-то на бета-частоте!

— Это невозможно!

Эшли сердито глядела на него.

— Невозможно? Почему невозможно? Это, должно быть, Девин. Вы сами сказали, что мы увидим, если он передвинется!

Доктор Коннер посмотрел на нее не менее сердито:

— Говорю тебе: это невозможно!

Эшли топнула ногой.

— Что происходит? Что вы от меня скрываете?

Доктор Коннер отвел глаза, не выдержав ее ледяного взгляда.

— Но останавливаться уже поздно. — Он указал на подставку, где лежал мерцающий камень. — Мать Бонни не в кэндлстоне. Ее никогда там не было. А Девин умеет перемещаться на бета-частоту и отвечать за Айрин, когда мы ее вызываем.

Эшли вскочила с места.

— Что? И все это время вы меня обманывали? Зачем?

— У меня не было выбора, — закричал доктор в ответ, — ты не стала бы мне помогать, если бы знала правду!

От ярости в глазах у Эшли все закрутилось, все дисплеи и диски смешались, как кипящий в кастрюле суп.

— Но я не могу…

— У нас нет времени на споры, — цыкнул доктор, толкая ее на место. — Послушай: если Девин останется в кэндлстоне, твой дед умрет. Если ты хочешь спасти его и Бонни, лучше займись делом. Я не знаю, кто этот третий, но давай надеяться, что он им не помешает.

Эшли сделала глубокий вдох и затрясла головой, пытаясь снова сосредоточиться на данных. Она заговорила деловым тоном, но подчеркивая каждое слово, что выдавало ее бешенство.

— Третья сущность — другого рода. У нее отличная от человеческой фаза, более мощный сигнал. Сцепления между ними до сих пор не было.

— Как дела у Деррика?

Эшли взглянула на другой дисплей:

— О нет! Он вытянулся в нитку, будто его тянут с удвоенной силой. — Повернув диск, она поправила микрофон и закричала: — Деррик! Держись!

Доктор Коннер ткнул пальцем в главный дисплей.

— Наше время — минус двадцать секунд. Когда вероятность восстановления становится меньше пятидесяти процентов?

— При плюс пятнадцати. Но нам нельзя уходить за ноль. Уже тогда она составляет только восемьдесят процентов.

— Уйдем, если надо будет. Плюс пятнадцать наш новый максимум.

— Но Деррик не выдержит! Может быть, он сможет держать до плюс пяти. Он растянут до предела. Ему придется отпустить, или один из них разорвется!

— У нас нет выбора. Минус десять секунд.

— Толщина растяжения меньше миллиметра! Он не выдержит! Надо запускать обратный процесс!

— Нет! Взгляни! Он почти достал! Он выдержит!

— Меньше сотни микрон! — в ужасе вскричала Эшли. — Толщина сцепления больше не измеряется. Если он отпустит, Бонни останется там навсегда. Мы должны немедленно ее вытаскивать!

— Мы на нуле! — закричал доктор Коннер. Он поднял руки, как диспетчер на состязаниях бегунов. — Приготовься запустить обратный процесс по моей команде! Двенадцать секунд до абсолютного максимума.

Пальцы Эшли забегали, крутя диски в соответствии с показателями дисплея.

— Я ставлю силу обратной тяги на девяносто пять, чтобы было быстрее.

— Хорошо. Мы на плюс одиннадцати.

Эшли закричала, подскакивая на месте:

— У нас сцепление!

Доктор Коннер рубанул рукой воздух:

— Давай!

Уолтер кубарем скатился по лестнице и бросился к выходу. Ударом плеча распахнув двойные двери, он вылетел на безлюдную стоянку, где сразу заметил автомобиль похитителя Билли. Вон он! Закрывает багажник!

Он бросился бежать, прыгая через сугробы, и даже один раз через перевернутый бак для мусора. Двигатель заработал как раз в тот момент, когда Уолтер схватился за ручку задней дверцы и приоткрыл ее. Палин нажал на газ и рванул в противоположную сторону, а Уолтер повис на дверце, скребя ботинками по земле. Его ободранные пальцы заскользили, грозя сорваться с гладкой двери. Нет, нельзя! Надо держаться!

Но машина, резко развернувшись, отбросила его прочь, и он покатился по площадке. Продолжая поворот, она устремилась прямо на него, так что Уолтер едва успел отскочить в сторону от визжащих шин, и машина вырулила со стоянки.

Уолтер лежал на животе и пытался сквозь серую дымку выхлопных газов прочитать монтанские номера. Первой цифрой на небесно-голубом фоне была семерка, затем точка и знаки «А1». Три последние цифры могли быть либо пятерки, либо шестерки — этого он уже не разобрал. Он перекатился на спину и сел, отплевываясь, кашляя и потирая саднящие глаза. Потом, пошатываясь, поднялся на ноги и потрусил обратно в корпус.

Распахнув дверь, он чуть не столкнулся с выходящей миссис Баннистер, которая обеими руками держалась за голову. Глаза ее были огромными от страха.

— Ты видел Билли? Что с ним?

Задыхающийся и слабый, Уолтер согнулся и уперся ладонями в колени.

— Кажется… этот тип… засунул его в багажник. Я не смог ему помешать. Он уехал. Но я успел разглядеть первую половину номеров.

Он взял мать Билли под руку и повел к лифту.

— Посмотрим, что с профессором, и вызовем полицию!

Они пошли прямиком в кухню, где и сидел профессор.

На коленях у него лежал меч. Экскалибур сиял радужным светом.

— Проф! — завопил Уолтер, падая на колени возле учителя. — Вы в порядке?

Профессор поморщился, пытаясь сесть прямо, и по его щеке поползла слеза.

— Бывало и лучше, Уолтер. Мне, кажется, прострелили левую пятку. Весьма сожалею, что я не смог прийти на выручку Уильяму.

Уолтер состроил гримасу, глядя на раненую ногу. Штанина была поднята до колена, носок успел пропитаться кровью. Задник ботинка отлетел и валялся рядом. Миссис Баннистер присела и стала осторожно расшнуровывать остатки ботинка.

Уолтер пнул ногой пистолет, валявшийся на кухонном полу.