найти наши мины. Для населения Мальты ситуация становилась отчаянной, и именно в этот момент британский монарх пожаловал им крест Святого Георгия.

В Лондоне считали, что провести конвой на Мальту раньше июня не получится. В этом месяце генерал Окинлек, пополнив ряды 8-й армии, собирался начать наступление и отбросить немецко-итальянские силы. До этого момента самое важное на остров должны были доставлять одиночные боевые корабли и подлодки.

19 апреля семерка наших катеров вышла в море для постановки 13-го минного заграждения. В 01.26 мы увидели в 15 милях от Ла-Валетты справа по курсу силуэт корабля. Катера немедленно остановились, и 8 минут спустя противник скрылся из виду. Мы выходим на исходные позиции, ложимся на западный курс и видим в 01.57 еще один силуэт в 10 милях северо-восточнее Ла-Валетты. По всей видимости, это тральщик; мы ложимся в дрейф и даем ему спокойно пройти в 900 метрах от нас.

Тем временем на остров обрушивается несколько воздушных атак. Мы выходим на позицию для постановки мин и в 02.27 приступаем к выполнению своей задачи. Потом мы медленно отходим от побережья. В соответствии с приказом мы должны обследовать бухты Святого Павла и Меллеха между Ла-Валеттой и островом Гозо; по данным агентов, там должен находиться опорный пункт подводных лодок. Оба звена заходят в бухты и удостоверяются в том, что ни одного судна на поверхности воды нет. Мы разворачиваемся в 4 часа ночи и ложимся на обратный курс.

Вечером 20 апреля шестерка катеров выходит в море для постановки очередного минного заграждения. В 02.10 мы начинаем ставить мины и благополучно возвращаемся обратно, не встретив противника.

То, о чем мы тогда не знали, рассказывает в своем труде Роскилл. 13 апреля американский авианосец «Уосп» взял на борт в Глазго 47 истребителей, предназначенных для Мальты. 19 апреля еще до рассвета авианосец прошел Гибралтарский пролив под прикрытием линкора «Ринаун», крейсеров «Харибдис» и «Каир» и английских и американских эсминцев. Спустя сутки он вышел на позицию, с которой мог поднять в воздух самолеты. 20 апреля на Мальте приземлились 46 «Спитфайров», лишь один был потерян в ходе перелета. Однако их песенка оказалась быстро спета: самолеты 2-го авиакорпуса атаковали аэродромы сразу после приземления истребителей. Основная масса «Спитфайров» не смогла подняться в воздух, поскольку их баки были пусты, и погибла на земле.

В ночь с 20 на 21 апреля мы проводим очередную операцию. При этом 4 катера имеют на борту мины, а два оснащены полным комплектом торпед. Помимо постановки мин, мы должны атаковать любые замеченные суда противника. Насколько оправдан этот приказ, учитывая, что нам нужно поставить еще несколько минных полей, оставаясь по возможности незамеченными? Мы робко надеемся, что не встретим противника.

Из-за погодных условий следующая минная постановка переносится на ночь с 24 на 25 апреля и проходит без особых происшествий. Все катера берут на борт речные мины, которые должны стоять на глубине 1–2 метра. В связи с этим они эффективны и против небольших судов вроде вражеских тральщиков, однако представляют опасность для нас самих, если нам придется преодолевать подобное заграждение. Вечером 25 апреля шесть катеров выходят в море и в 02.22 ставят заграждение, не встретив противника.

Следующей ночью та же шестерка ставит семнадцатое по счету заграждение. Оно должно иметь неправильную форму с различным расстоянием между минами и заканчиваться примерно в 460 метрах от берега. Поскольку луна заходит только в 4 часа ночи, мы останавливаемся в 02.30 в 4 милях от берега. Светло как днем, а рассвет начнется уже в 04.45, так что у нас остается совсем мало времени. В половине пятого мы занимаем исходные позиции, сама постановка длится 11 минут. На берегу, кажется, нет ни часовых, ни прожекторов. Мы медленно отходим от побережья и вскоре развиваем максимальную скорость, чтобы мальтийцы не подумали, что мы собираемся войти в гавань. В 06.10 появляются наши ангелы-хранители – пара Ме-109. Мы замечаем плавающую на поверхности мину, обстреливаем ее, но она не взрывается. Это уже третья замеченная нами за последние дни дрейфующая мина; возможно, шторм в Сицилийском проливе сорвал их с якорей.

Поскольку погода стоит хорошая, я по телефону запрашиваю у командующего разрешения следующей же ночью поставить очередное минное заграждение, правда, чуть дальше от берега. Шестью катерами мы осуществляем постановку северо-восточнее бухты Марса-Скирокко в 2,5 милях от берега, оставшись незамеченными. Теперь экипажи могут отдохнуть после четырех ночей непрерывных операций.

3 мая я отправляюсь в Рим на совещание, где обсуждаются будущие операции флотилии в Восточном Средиземноморье. На 26 мая запланировано начало наступления Роммеля, и мы должны прикрывать его морской фланг.

Вечером 6 мая тройка катеров выходит в море и ставит заграждение в 00.41. В соответствии с приказом мы выходим на фарватер, ведущий к Ла-Валетте, чтобы атаковать любое замеченное судно противника. В 01.26 мы видим примерно в 4,5 милях от берега силуэт корабля на 310 градусов. Катера собираются в кильватерный строй, расстояние между ними составляет не более 50 метров. Со скоростью 15 узлов мы подходим к противнику, идущему на северо-восток, и с расстояния в 300 метров открываем огонь из наших автоматических пушек и пулеметов. Мы видим попадания в мостик и высокую носовую оконечность противника. Только через несколько минут враг начинает отвечать огнем из пушек калибра 4–5 см и 1,75-см «Льюисов». Мы увеличиваем скорость, поворачиваем на правый борт перед носом противника, чтобы обстрелять его в упор на встречном курсе. В 01.47 мы вновь открываем огонь, теперь на него следует ожесточенный ответ. Четыре минуты спустя мы прекращаем огонь и разворачиваемся за кормой противника. На полной скорости мы проходим мимо него, ведя огонь с дистанции 100 метров. Судя по всему, у вражеских артиллеристов проблемы с наведением, поскольку стреляют они из рук вон плохо.

В 01.58 мы вновь разворачиваемся в 250 метрах перед носом противника, чтобы провести огневой бой на встречных курсах. В 02.00 мы открываем огонь с дистанции 100 метров и обнаруживаем, что в носовой части корабля разгорается пожар. Но враг упорно сопротивляется. Лишь четыре минуты спустя его орудия умолкают и с мостика нам посылают сигналы. Мы немедленно прекращаем огонь и подходим на расстояние в 20 метров к его правому борту. С помощью мегафона я требую по-английски, чтобы судно сдалось, спустив флаг. На это следует ответ, что выполнить приказ невозможно, поскольку весь экипаж ранен, а трос, ведущий к флагу, перебит. Поскольку я вижу снующих по палубе людей, я требую, чтобы весь экипаж противника собрался на