— Пожалуй, — согласилась она. — Устроимся поуютнее. Ты в самом деле сможешь последить за огнем? Я что-то немножко побаиваюсь преступных элементов и квадроциклистов.

— Я тебя понимаю, — сказал он, расстилая мешки. — Но можешь быть абсолютно спокойна. Я ночевал так сотни раз, и никогда ничего плохого не случалось.

Он подбросил в костер, и без того хорошо разгоревшийся, очередное полено, просто впрок, и языки пламени взметнулись вверх. Они расстелили рядом спальные мешки, разулись, сняли куртки и залезли внутрь. Уолт подтащил ее мешок поближе к своему, подложил свою большую руку ей под голову, придвинулся вплотную.

— Чтобы было теплее.

Его лицо оказалось совсем близко. Ее голова покоилась на его руке, второй рукой он обхватил ее за талию поверх мешка. Чуть помедлив, не спеша прижал губы к ее губам, осторожно даря ей свой нежный, чудный поцелуй. За ним последовал второй. А затем, впервые за их знакомство, он поцеловал ее более страстно, раздвинув ей губы своими, и она не смогла устоять — позволила своему языку действовать самостоятельно, немного поразведать, отчего Уолт застонал от удовольствия. Его язык тоже включился в игру, сильный, жаркий, потрясающий. Ее руки выскользнули из мешка и обвились вокруг него, и их соединил чудесный долгий поцелуй. На много, много секунд…

Освободившись наконец от его губ, она сказала:

— Не думаю, что стоит это повторять. Лучше нам остаться друзьями.

Он мягко рассмеялся:

— Не волнуйся, ведь ты уже целовалась с мужчинами без помолвки.

— Ну да, — призналась она. — Я даже больше чем целовалась, тоже без помолвки.

— Ну так расслабься. Я не собираюсь воспользоваться ситуацией, ты же знаешь. Со мной ты в полной безопасности.

— И ты даже не представляешь, какое это чудесное чувство, — прошептала она. — Кажется, в первый раз с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, я ни о чем не волнуюсь. Все комплексы, все ожидания куда-то исчезли.

— Вот и не волнуйся. Мне просто нравится целовать тебя.

— Знаешь, моя другая лучшая подруга, Марта, бесится оттого, что ее муж ложится в постель небритый. А у тебя столько волос и еще усы, а все равно приятно.

Он улыбнулся ей в самые губы:

— У меня есть бритва. Просто я пользуюсь ею дозированно.

Касси хихикнула.

— Тебе нравится трехдневная щетина, — упрекнула его она.

— Отчасти. Ты полагаешь, это вызов обществу?

— Конечно. — Она надолго припала губами к его губам. Потом последовали новые и новые поцелуи, глубокие и поверхностные, настойчивые и бережные, но несомненно чувственные. — Фу-у… я не целовалась так со школьных времен. Даже забыла, до чего это может увлечь. Предупреди меня, если я забудусь и начну тебя соблазнять, — прошептала она. — Потому что это не должно зайти дальше ни на дюйм. А раз нам все равно надо остановиться…

— Ни на дюйм?

— Уж точно не на берегу на виду у квадроциклистов. И скорее всего, вообще нигде. Ты же знаешь, я сейчас не хочу серьезных отношений. Но я все-таки не манекен. Мне, как всем, нравятся ласка, удовольствия… и должна признать, что целуешься ты классно.

— Даже несмотря на усы?

— Может быть, именно из-за усов…

— Отлично, Касси, если хочешь, мы можем хоть всю ночь целоваться. Мне тоже нравится.

— А ты не думаешь, что это неправильно? Мы же просто приятели. Нам есть о чем поговорить…

— Почему же неправильно, — ответил он после паузы, оторвавшись от ее губ, — я, наоборот, считаю, что это здорово.

* * *

«О господи, — думала Касси. — А ведь он мне правда нравится. Очень и очень нравится». И не только как он целуется, хотя и это он делает потрясающе, а весь целиком — его отношение к жизни, его мягкость, простота, даже это глупое, эксцентричное хобби раскатывать по всей долине на мотоцикле.

Наступившая ночь ни в коей мере не ослабила накала эмоций. Они целовались, дремали, снова целовались, потом заснули, проснулись, чтобы подбросить поленья в огонь, и перед тем, как заснуть снова, опять и опять обнимались и целовались. Страстно и настойчиво, сладко и нежно…

Когда она проснулась на другое утро, на рассвете, от желания освободить мочевой пузырь, Уолт дошел с ней до укромного места за большим камнем и сторожил от случайных соглядатаев. Он собрал вещи, привел в порядок место стоянки, но прежде, чем они уселись на мотоцикл, он приподнял ей подбородок, целомудренно коснулся ее губ губами и сказал:

— Эта ночь была одной из лучших в моей жизни. Спасибо.

— Уолт, — она неловко засмеялась, — если прошлая ночь была одной из твоих лучших, ты несчастный, обделенный человек.

— Нет, — улыбнулся он. — Мой бокал всегда наполовину полон. Я оптимист.

— Но ты не должен что-то себе фантазировать…

— Ладно, Касси, это ты скорее фантазируешь. — Он провел широкой ладонью по ее черным волосам. — Мы всего лишь целовались, и получалось у нас просто замечательно. По крайней мере, на мой взгляд.

Господи, она просто сходит с ума. Сходит с ума по нему. Он милый, нежный, добрый и просто неправдоподобно вежливый и заботливый. За двенадцать лет ей не встречался мужчина настолько сдержанный, внимательный, настолько джентльмен. Никогда! Он — лучший из всех!

Но ведь это невозможно! Она много раз рисовала себе свою будущую жизнь, уже сложившуюся, и всегда ее избранник виделся ей ростом не меньше метра восьмидесяти, ухоженный, подтянутый, с приличным заработком и хорошими перспективами продвижения по службе. Лучше всего, чтобы им оказался спасатель, или пожарный, или парамедик, серьезный, привлекательный, делающий благородное дело. Она встречалась с такими мужчинами, но безрезультатно.

Уолт ничем не напоминал ее прежних знакомых. Он в самом деле выглядел скорее антиобщественным маргиналом. Касси даже не представляла, что скажут про него Джулия, Марта и Бет. Билли, например, точно решит, что она спятила. О благосостоянии и речи не шло, он простой работяга. Безо всяких перспектив.

Но каждая минута, проведенная с ним, была такой приятной… Может, Марта прошла через то же самое с Джо, думала Касси. Приятный и привлекательный мужчина в период ухаживаний, стоит тебе уступить, превращается в невыносимого грязнулю, ни во что не ставящего твои чувства? Уолт казался парнем с таким количеством шероховатостей, что рассчитывать на него было опасно, чревато многими разочарованиями.

Но ее губы были алыми, как рубины, щеки и подбородок пылали, и вся романтическая ночь привела ее в приятнейшее расположение духа. Ее приводила в восторг поездка, частые остановки в самых красивых местах, чтобы перекусить или поделиться впечатлениями. Когда он довез ее до дома и поцеловал на прощание — так, что дух захватило, — она улыбнулась и сказала, что получила огромное удовольствие.

Она заехала к Джулии за Стивом и, когда подруга спросила ее, как все прошло, ответила: