– Хорошо.

Ближе к вечеру к ней пришла мать. Грузная, неопрятная, моложавая еще женщина принесла с собой в палату внятный запах перегара. Я только вздохнула. Ладно, проветрю. Мамаша села и стала отчаянно чихать.

– Вы нездоровы? – насторожилась я.

– Ага, грипп, – бодро ответила мне та. – Никак не поправлюсь. То понос был, то кашель замучил. Сегодня с утра вырвало, вроде полегчало.

«Встала и – вышла», – велела бы я сейчас. И, скорей всего, тетка бы вышла. Тогда же я прикрыла нос одеялом и решила потерпеть, не связываться. Мамаша моей соседки чихала и чихала, сморкалась, кашляла… Я не выдержала, встала, сама вышла из палаты.

– Что маячишь? Полежала бы… – сказала мне медсестра, проходя мимо.

– Да там… Мамаша больная к соседке пришла…

– Вот люди, а! – медсестра досадливо махнула рукой. – Тупые и упрямые! Ладно, позвони пока кому-нибудь… У тебя карточка есть? Или иди, зайди в ординаторскую, бесплатно позвони…

– Да нет, мне не надо, спасибо… – ответила я, увидев, как в конце коридора появилась старшая медсестра с большим букетом темных роз. Черных роз. Когда она подошла ближе, я разглядела их как следует. Да, розы практически черного цвета. Темно-темно-бордового, такого просто не бывает в природе.

– Кто тут у нас Лебедева?

– Я…

– Тебе передали! Глянь какие, а! Шикарные…

Я с осторожностью взяла страшный букет.

– Точно мне?

– Ну ты Лебедева? Родила сегодня?

– Да…

– Значит, тебе.

– А… кто принес?

Медсестра остро взглянула на меня.

– Я не знаю. Мне из приемного позвонили, сказали, чтобы забрали. Сюда же никому нельзя.

– У меня мужа к соседке пускают. Ему пропуск на сорок дней выписали…

Старшая медсестра нахмурилась:

– И что ж это, она у нас собирается сорок дней лежать? Во дают, а… Как в санаторий закладываются.

– А меня когда отпустят?

– Через неделю, как положено.

– А раньше нельзя?

– Зачем тебе?

– Я… – я вздохнула. – Я не люблю больницы. И я к маме хочу.

– Есть мама-то? – медсестра улыбнулась. – Это хорошо. Что ты в коридоре маешься?

– У меня там посетительница, с гриппом…

– Да вы что, в самом деле! – всплеснула руками старшая медсестра. – А ну-ка, – она вошла в палату, – женщина, вы хорошо себя чувствуете?

– Я – да, – ответила мамаша моей соседки и неожиданно чихнула так, что обрызгала слюной медсестру, которая стояла у моей кровати, в метре от той.

– Так, знаете что… – Старшая медсестра подбоченилась и показала на дверь. – Немедленно выйдите отсюда!

– Да нам главврач разрешил!

– И вам тоже разрешение на сорок дней выписали? – уточнила медсестра.

– Да!

– Покажите!

– С чего это? Вот… – Мамаша соседки помахала бумажкой, той же, что была у ее зятя, или другой, и спрятала ее обратно.

– Дайте-ка сюда! – медсестра решительно подошла к ней. – Давайте-давайте!

– С чего это я документ вам буду давать? Мне главврач подписал! Вы вообще кто такая? Врач?

– Я, женщина, старшая медсестра.

– И че?

– Да ничего. Хотя бы то, что любая медсестра, с которой вы собачитесь, подмывает вашего внука или внучку и приносит ребенка вашей дочери, у которой нет молока.

– А не ваше дело! Вы за старородящими следите! – кивнула на меня мамаша.

Я лишь вздохнула. Соседка, недобро прищурясь, смотрела на меня.

– Что? – оглянулась на меня и мамаша. – Настучала? А у нас пропуск!

– Я жду! – медсестра не отходила от мамаши.

– Я не дам вам пропуск, – четко ответила та и вытянула ноги. – Нам главврач разрешил ходить в любое время в течение сорока дней.

– Хорошо, – сказала медсестра и вышла.

Мамаша тем временем засобиралась.

– Ну, дочка, я пойду…

Через пару минут в палату вошла врач. За ее спиной я увидела ту же старшую медсестру.

– Добрый день, как здоровье? – приветливо сказала врач. – А, у нас посторонние! Можно полюбопытствовать, взглянуть на ваш пропуск?

– Да нам главврач выписал пропуск на сорок дней!

– Я слышала, – кивнула врач. – Еще я слышала, что вы пришли с инфекцией в наше отделение, где лежат и так не самые здоровые мамочки.

– Я? – удивилась мамаша и снова отчаянно чихнула. – Ой…

– Вот и я говорю… Я жду, дайте пропуск.

Мамаша помахала бумажкой и попыталась проскользнуть мимо врача.

– Да нет, ну вы что… Взрослые люди, – вздохнула врач и ловко выхватила бумажку из ее рук.

– Произвол! – крикнула мамаша, но не очень громко. – Ну смотрите, смотрите…

Врач внимательно изучила бумажку, потерла ногтем какое-то место на пропуске и снова пригляделась.

– Вы издеваетесь? – подняла наконец она голову на мамашу. – Тут написано «на сорок минут». Слово «минут» замазано и поверху написано «дней». Вы что, женщина, совсем уже?

– Да это не я, это зять… – торопливо заговорила тетка и все-таки выскользнула из палаты. – Я еще разберусь с вами, за что вы тут деньги берете…

В дверь заглянула Селедкина.

– Селедкина, а тебе что тут надо? – расширила глаза врач. – Ты рожать собираешься вообще?

– Вообще – да… – ответила Селедкина и шагнула в палату.

– Так и иди на свою половину. Нет, ну ты смотри, а! Я говорю – иди, а она лезет. Здесь у нас уже родившие! Не положено. Что ты все время сюда просачиваешься?

– А че, Маринкину мать прогнали? Я видела, она… по коридору…

– Селедкина, язык свой попридержи, мне твой мат не нужен. Рожай быстрей и домой давай, мы все от тебя уже устали.

– Ага… – осклабилась Селедкина. – Маринка, че, выеживается вот эта глиста, да? – Она показала на меня.

– Так, знаешь что, – решительно вытолкала Селедкину из палаты врач. – Иди давай. А вы, мамочка, звоните домой, пусть питание вам привозят. Сухую смесь. Есть кому звонить?

Моя соседка фыркнула.

– Что? – Врач внимательно посмотрела на меня. – Одинокая, что ли?

– Почему? – Я показала ей на букет, который оставила в коридоре на столе. – Вот, мне… муж прислал.

– Ах, муж… – засмеялась моя соседка. – А че ж ты выла два часа после родов? Муж…

– Так, девочки… давайте дружненько, ага? – Врач похлопала меня по ноге под одеялом. – Насчет смесей звоните!