Казанова был так учтив и уверен в себе, что не возникало сомнения: во время приемов он оказывался в центр! всеобщего внимания. Подойдя к группке гостей, синьор Джакомо тотчас направлял ход разговора в нужное русло. Он умел с легкостью развеселить своих визави неожиданным замечанием. Рядом с ним улучшалось настроение. Да, странно, но это было именно так. Этот человек успокаивал, но в то же время будоражил умы. Как добрый гений, он заботился о благополучии окружающих и одновременно помогал им освободиться от излишней стыдливости.

Осторожно. Нужно быть начеку. Казанова вошел в комнату. За ним следовала целая толпа служанок. Анна Мария знала каждую из них, но казалось, что никто из прислуги не подозревал, что перед ними была молодая графиня. Значит, ей удалось скрыться за маскарадным костюмом. Может, помогли также и украшения, которые графиня взяла на время у подруги.

Внесли закуски. Да, верно, будет восемь блюд. Казанова протянул Анне Марии руку и проводил к небольшому столу, на котором были выстроены в ряд серебряные блюда и тарелки.

— Моя дорогая, посмотрите сюда. Я попытаюсь рассказать вам, какие блюда вы видите перед собой. Затем вы скажете, что именно я лично могу подать вам на тот стол в углу. Давайте сначала выпьем по бокалу легкого белого бургундского вина. Да здравствует Моцарт! Да здравствует опера!

Последние слова Казанова произнес необычайно восторженно. Анна Мария спрашивала себя, действительно ли он думал то, что говорил. Выражение его лица не оставляло ни тени сомнения. Немного впалые щеки синьора Джакомо покраснели, большие глаза смотрели на приближавшиеся друг к другу бокалы так, словно они стали свидетелями незабываемой, очаровательной сцены. Казанова слегка прикоснулся своим бокалом к бокалу Анны Марии. Затем прислушался к звону. Очевидно, он хотел остановить время. На какое-то мгновение воцарилась тишина.

— Это трюфели, сударыня. Приготовлены в масле с пармезаном. Здесь ризотто со свежими грибами, вместо бульона мы залили его шампанским. Дальше — фаршированные цукини. Без мяса. Начинка из трюфелей. Овощной суп из восьми разных овощей на телячьем бульоне, в который мы добавили немного вина из моего родного города Венеции. Анчоусы в уксусном соусе. Заливной фазан. Сладкая, очень сладкая засахаренная морковь и… Вы удивитесь — яйца вкрутую в соусе из восьми свежих трав. Такова карта блюд. Приглашаю вас в путешествие по этой карте!

— Конечно, я отправлюсь на вашу родину, синьор Джакомо. Положите мне сначала трюфелей, ризотто и налейте супа. Но не слишком много. Я хочу просто попробовать.

— Ах, я понимаю. Сразу скажу вам, о чем я. Поскольку вы выбрали блюда итальянской кухни, то вы сами из Италии или хотели бы туда поехать. В обоих случаях причина вашего выбора — тоска. В первом случае — по далекой родине, а во втором — по путешествиям. Как видите, вы прекрасно замаскировались. Я не продвинулся ни на шаг и по-прежнему даже не подозреваю, кто передо мной.

— Пусть так и будет, синьор Джакомо. Я уверена, что среди этих восьми блюд есть одно, которое нравится вам больше всего.

— Угадайте какое!

— Я думаю, что последнее — яйца со свежими травами.

— Верно, вы правы! Поразительно. Как вы догадались?

— Вы говорили не просто о яйцах, а о яйцах вкрутую. И вы почти просили прощения за простоту блюда.

— Как вы наблюдательны! Мне нужно быть более осмотрительным. Если бы на мне была маска, вы бы давно угадали, кто перед вами.

— Вы правы. Вам не удалось бы спрятаться. Могу поспорить, что это невозможно.

О чем это она? Это явно был комплимент! Казанова сделал вид, что не заметил этого. Синьор Джакомо во второй раз поднял бокал, и они снова чокнулись. Это выглядело так, словно он признавал первый небольшой успех Анны Марии, Как ему удалось заставить ее произносить подобные вещи? Когда он начинал говорить, что-то внутри графини побуждало ее продолжить начатую фразу. Улучшить ее и перещеголять Казанову. Анна Мария пела ему в унисон, словно во время дуэта. Пыталась ответить в его тоне, даже не желая этого. Да, помимо воли, как будто Казанова приглашал ее идти по его следам.

— Вы спорите! Вы хотите пари! Конечно, я согласен на ваше пари. Я никогда в жизни не отказывался от пари! Но мы отложим его для другого повода. Я стану победителем, если мы с вами когда-нибудь встретимся и вы не сможете меня узнать!

— Синьор Джакомо, это невозможно. Никогда!

— Давайте поспорим на ваши украшения! Я получу их, Когда выиграю. Если победите вы, я постараюсь подарить вам украшения, которые намного превосходят ваши!

— На украшения? Почему вы так решили? Почему именно на них? Я полагаю, что мы могли бы придумать что-нибудь другое.

— Вы уже не уверены. Видите, я так и думал.

— Я абсолютно уверена. Итак, спорим на эти украшения!

— На ваши украшения!

Анна Мария осушила бокал. Казанова снова наполнил его. Неужели он пытался соблазнить ее при помощи вина? Неужели это действительно так? Музыка зазвучала громче. Голоса в других комнатах тоже стали громче. Громкий смех, нарастающий шум голосов. Как в хоре, где все голоса постепенно сливались воедино. Ей нельзя прислушиваться. Нужно было попытаться предложить свою тему для разговора.

— Давайте все-таки поговорим об опере. Как она вам? Наверное, у вас сложилось определенное мнение обо всем, после того как вы побывали на репетициях.

— К сожалению, еще не обо всем, сударыня. Я слышал отдельные арии и видел несколько отрывков. Скажем так: музыка настолько очаровывает меня, что я рад бы забыть слова.

— Как это?

— Иначе говоря, она напоминает мне сцены из моей жизни. Порой я просто сижу, а мои мысли возвращаются в прошлое. Во времена моей молодости, в Падую, Венецию или Рим. Вы не поверите, но иногда мне кажется, что я слышу даже запахи. Это похоже на волшебство.

— Это странно, поистине странно. К чему вы ведете?

Что особенного в этой музыке?

— Вы не знаете?

— Разве я должна об этом знать? Почему вы спрашиваете?

— Конечно, должны. Неужели вы никогда не пели произведений Моцарта?

— Пела ли я?

— О, ваши вопросы свидетельствуют о том, что мои предположения верны. Вы не певица. Вы еще никогда не исполняли произведения нашего маэстро.

— Конечно, нет. Разумеется, я не певица. Почему это для вас так важно?

— Потому что все приглашенные сегодня дамы — певицы! Разве что за исключением матери Катарины Мичелли и прекрасной незнакомки, которая хотела бы остаться неузнанной! Поскольку вы ничем не напоминаете мать нашей Катарины, то я не ошибусь, предположив, что вы — прекрасная незнакомка. Приятельница нашего маэстро, как мне говорили.

О Господи! Анна Мария совсем забыла о том, что все приглашенные женщины — певицы! Она выдала себя с головой, беззаботно отвечая на вопросы Казановы. И даже не заподозрила, что он расставил ловушку. Ну ладно, теперь Казанова знал об этом! Пусть ему будет известно, что она прекрасная незнакомка. В конце концов, он ни о чем еще не догадался.