Да Понте было неловко слышать эти стоны. Он попытался завязать с матерью Катарины разговор, но та прервала его и спросила, как ему нравится выступление ее дочери и сколько еще выходов будет у Катарины Мичелли. Да Понте соврал: сказал, что будет большой последний выход в финале. Он даже стал описывать его, не зная, поймет ли она вообще, о чем идет речь. Но Лоренцо продолжал говорить без остановки, потому что когда он говорил, женщина не стонала. Да Понте сыпал словами, умирая при этом от голода и отвращения. Он стал невольным свидетелем того, как мать Катарины пролила суп на свое синее платье и уронила кусочек заливного фазана на пол. Лоренцо почудилось, что вся комната пропиталась зловонием.

Но да Понте по-прежнему не умолкал. Во время коротких, очень коротких пауз он пил как можно больше. Да, во время каждой короткой паузы он опустошал целый бокал, иначе Лоренцо не перенес бы этой сцены. По соседству же… В комнате по соседству сидел Джакомо Казанова с жемчужиной этого вечера — с превосходно одетой красавицей. Казалось, она ни с кем не знакома. Кто бы это мог быть, черт побери? Может, это одна из тайных возлюбленных Казановы, о которой никто не должен знать? Да, это похоже на правду. Джакомо, несомненно, наслаждался тем, как все на нее смотрели. Тем, что она вскружила голову всем присутствующим мужчинам и разожгла их страсть!

Он, да Понте, пытался прислушаться к разговору за стеной, но в соседней комнате было непристойно тихо. Отовсюду доносились голоса, смех и обрывки разговоров, а рядом было тихо как в могиле — царила гробовая тишина. Вдруг они закрыли двери. Двери… Закрыли! Да Понте уловил едва слышный щелчок замка. Именно этот звук нельзя было не заметить!

Как бы ему хотелось нарушить их уединение! Как бы ему хотелось оторвать их друг от друга! Ведь они наверняка развлекались в своей келье так тихо и тайно, что, видимо, все, кто заметил эту таинственность, стали прислушиваться. Джакомо любил достигать победы и праздновать ее публично. Все его сокровенные тайны воплощались на глазах большой толпы, словно только присутствие большого количества людей могло удовлетворить его ненасытное тщеславие.

Он же, да Понте, оставил свою даму в синем в одиночестве, перед ее горшками и тарелками. Она не обратила на это внимания и как ни в чем не бывало продолжала набивать себе живот, только кивнула, когда Лоренцо вышел из комнаты с бокалом в руках. Вскоре Джакомо и жемчужина вечера появились в салоне. Он поправил на ней немного съехавшую маску. Быстрым, небрежным движением. Тем самым Казанова дал всем понять, что за закрытой дверью девушка сняла не только маску. За закрытой дверью!

Они пошли танцевать, глядя друг на друга так, словно нашли рай на земле! Что же он, Лоренцо да Понте? Ему оставалось наблюдать за этой сценой, опустошать бокал за бокалом и искать глазами Иоанну. Больше всего ему хотелось бы отвести ее в одну из комнат. Сразу, не слушал отговорок! Как тягостно, что она все время ходила по салону с подносом в руках! Как глупо, что такой краса вице, которая была ничем не хуже возлюбленной Джакомо, приходилось выполнять подобные поручения!

Да Понте подошел прямо к ней. Иоанна обслуживала гостей у окна. Он остановился возле нее, попытался медленно погладить локоть девушки пальцами правой руки, но Иоанна резко отстранилась.

— Милая, неужели ты меня не узнала?

— А-а, это вы, синьор да Понте.

— Это я, моя милая. Ты не хочешь составить мне компанию? Сразу после танца? Я мог бы немного по мочь жеребьевке и взять тебя с собой. В одну из комнат.

— Все заметят, синьор да Понте. Еще слишком рано. Позже, может быть, позже. Мне нужно выполнить своп обязанности!

С этими словами Иоанна отошла от да Понте. Они говорили всего несколько секунд, но, тем не менее, Лоренцо был просто счастлив. Такого счастья он не испытывал несколько недель. «Позже, может быть, позже» — Иоанна впервые не исключала возможность встречи. Впервые она не ответила отказом. Наверное, она все-таки решилась. Она согласна отдаться ему! Да, видимо, Иоанна давно ждала его знака.

На приеме обязательно подвернется удобный случай, да Понте был в этом уверен. Не следует волноваться и обращать внимание на гостей, забавлявшихся детскими играми. Почему он все так близко принимает к сердцу? Если дело так пойдет и дальше, то никто не заговорит об опере. Это ему только на руку. Его ожидало истинное, удовольствие, а не мимолетное и непостоянное счастье в одной из комнат. Он проведет эту ночь с Иоанной! Всю ночь, до самого рассвета!

Да Понте прикусил губы. Затем посмотрел, где была женщина в синем. Она подошла к кукле в розовом — к благоухающему милому созданию, которое то и дело пудрило носик! Катарина, жалкая Катарина! Да Понте попытался совладать со своим отвращением и сарказмом. Да, ему хотелось доказать самому себе, что он был весьма искусен в ожидании и томлении!

Да Понте медленно подошел к даме в розовом. Нежно погладил ее по руке. Мягкий пушок на предплечье был немного влажным. Лоренцо почувствовал запах пота. Запах женщины, которая с неожиданной радостью повернулась к да Понте. Во время танца ее запах окутывал его, либреттиста при дворе кайзера в Вене.

Да Понте молча улыбался и крепко держал Катарину Мичелли за руку, пока она кружилась. Он смотрел вдаль, мимо всех этих фигур. Он танцевал без особого труда.

Танец ему даже нравился. Да, Лоренцо наслаждался, с восторгом наслаждался тем, что ему придется сдерживать свое нетерпение еще несколько часов. Скрывать свою истинную страсть для волшебных часов, которые последуют за этой игрой.

Анна Мария была немного одурманена: вино, музыка и гул голосов сделали свое дело. Люди и вещи постепенно теряли свои очертания, превращаясь в разноцветные парящие шары. Но это не мешало. Нет, она была счастлива. Анна Мария во второй раз оказалась в одной из комнат. Уже подавали восемь мясных блюд, среди них — много дичи и домашняя птица. Угощения были такими соблазнительными, что графиня украдкой попробовала пальцем соус и подождала, пока пряный вкус не растаял на языке.

Закрыв глаза, Анна Мария представила, как другие-гости жуют, наслаждаясь изысканными блюдами. Их восторженные возгласы слышались в коридоре, где служанки, словно птички, летали туда-сюда. Стучали тарелки, звенели бокалы, нетерпеливо постукивали ножи и вилки. Эти монотонные звуки постепенно заглушал гул голосов. Анне Марии показалось, что она спит. Видит легкий воздушный сон и скоро проснется.

Затем она заметила Йозефу Душек, которая входила в комнату через открытую дверь. Йозефа шла медленно — видимо, она уже немного устала. Певица посмотрела на сервированные блюда и сразу стала накладывать еду в небольшие тарелки, которые уже стояли на столах.

— Чего ты хочешь, дитя мое? Положить тебе что-нибудь?

— Благодарю вас, может, позже.

— Нет аппетита, дитя мое? Тебе нужно подкрепиться после такого взрыва эмоций.

— Я не понимаю. О чем вы?

— Не надо таиться от меня, дитя мое. Я тебя сразу узнала. Кажется, никто не догадывается, что молодая графиня вернулась домой на пару часов. Как тебе живется наверху, в монастыре? Эта жизнь кажется тебе невыносимой. Разве я ошибаюсь?