— Нет! — я и Гордон воскликнули это одновременно. — Я хочу отпустить их домой, но решила, чтобы избежать в дальнейшем неприятностей от маршала Миррана, посадить принца на корабль сразу. Вот мне и интересно, найдет ли Вильям кого из знакомых?

— Ясно, тогда точно найдет, — пропыхтел начальник телохранителей.

— Почему?

— Вон и вон, флаги островной империи, и наш паренек направляется прямо к ним.

Мне не пришлось вглядываться и гадать, куда направился Вильям. Огромные величественные корабли, чем-то напоминающие сверкающие сказочные ладьи, выделялись на причале своим размером и убранством. Сделанные из белого дерева, они, казалось, парили над водой, и солнце бликами воды играло на их сверкающих боках.

К Вильяму бросилось сразу несколько человек, его громко приветствовали, передавали из одних объятий в другие и в результате увели на палубу одного из белых красавцев.

— Я думаю, надо сказать Лорвуду, чтобы он отправил остальных сюда, — тихо заметила я.

Меня поразила та радость и любовь, что сквозила в людях при встрече с парнем, у меня такого никогда не было.

— Они прибудут сюда через полтора часа, госпожа, — предупредил меня Гордон. Почувствовав мое настроение, предложил: — Может, вернуть их обратно?

— Зачем? — удивилась я. — Я увидела то, что хотела. Если Вильяма так приняли, уверена, и Эйрана и его людей встретят с не меньшим радушием.

— Почему вы хотите отпустить их? — нахмурился Тор.

— Есть несколько причин.

— Да, маршал Мирран, я помню.

— И не только. Эйран — принц, а это, в любом, случае привлечет внимание. Все его люди свободные. Находясь рядом с ним, они спокойно переносили рабство и ошейники, но они его команда. Он не оставит их, они будут до конца преданы ему. Проще отпустить их всех разом и не мучиться головной болью, что с ними делать.

— Других тоже отпустите?

— Тор?! — управляющий был возмущен таким вопросом, но я спокойно обернулась к начальнику телохранителей и, посмотрев ему в глаза, спокойно ответила.

— Если вам понадобится свобода, я отпущу вас. И не просто так отпущу, но и дам кольцо гармонии. Я не люблю рабства, и, если бы не ваши экзамены, кольца, законы… Я бы поступила точно так же, как и та девушка, что отпускала на волю рабов. Если вы найдете место, куда захотите уйти, я отпущу вас по первому требованию.

Я отвернулась. Озвучив эти слова, я ощутила дикое одиночество, потому что у меня в прошлом не было такого места. А «Тихое место» неожиданно стало дорого для меня не только своими землями, а именно людьми: Гордоном, Шаиром, Маем, даже Тором, несмотря на его нудный характер.

Великан неожиданно склонил колено и коснулся рукой своей груди.

— Госпожа, прошу, простите меня. Служить вам для меня великая награда, и я буду до конца своих дней предан вам.

— Если госпожа не передумает и не продаст тебя, — заметил Гордон, снимая напряжение с такой клятвы, я тихо фыркнула.

— Не вы ли, уважаемый управляющий Гордон, заявили, что его никто не купит.

— Тоже верно, — усмехнулся мужчина. — Придется терпеть его вечно… Госпожа, раз вы не собираетесь отступать от задуманного, то предлагаю прогуляться по набережной. Там есть небольшие таверны, где запекают морскую рыбу. Лорвуд настоятельно рекомендовал вас угостить таким деликатесом. Говорил, вам понравится.

— Уговорили, надеюсь, там есть столики для моего сопровождения? Не собираюсь есть одна.

— Как пожелаете, госпожа.

Я потянула Тора за руку, заставляя его подняться, искренне улыбаясь великану. Странное чувство доверия этому мужчине окрепло, и я поняла, что начинаю чувствовать себя более уверенной, я теперь не одна. Идя между Гордоном и Тором, я ощущала себя невероятно защищенной и с радостью слушала, как они наперебой рассказывали про корабли, какой товар они перевозят, и советовали посетить рынок, где продавались диковинки мира.

Я уже хотела направиться туда, предложив перекусить позже, как неожиданно из-за угла одного из домов, что стояли на набережной, выскочил маленький мальчик и бросился вперед. Одну из своих ручек он прижимал к голове в районе уха, и по его пальчикам стекала кровь. Вид крови давно меня не пугал. Но понимание, что ребенок, тем более такой маленький, ранен, встревожило не на шутку, и я поспешила к нему навстречу. Мальчику было года три, огромные глаза были наполнены страхом и слезами.

— Иди ко мне, малыш, — позвала я.

Мальчик испуганно замер, а вслед за ним на набережную выбежал грузный мужчина с окровавленным рукавом.

— Держите его! — закричал он, и мальчик вновь рванул вперед.

— Тор!

Моему начальнику не надо было ничего объяснять, с невероятной ловкостью он перехватил малыша, а двое из моей охраны выросли перед незнакомцем и остановили его. Сработали они идеально, и я просто залюбовалась парнями, особенно, когда толстяк рыпнулся, и в руках моих стражей сверкнули клинки, нацеленные в горло мужчины.

— Алиэри!

Мне показалось что садист решил возмутиться. Но, нет. Оглядевшись, он отступил и поднял руки вверх, от чего рукав его рубашки задрался и отчетливо проступил след от маленьких зубов.

— Алиэри, простите за беспокойство. Я просто решил сделать доброе дело и помочь малышу.

— Помочь? Как? — поразилась я.

Шагнув к Тору, отвела руку мальчика от уха и увидела огромный порез. Половина уха держалась на тонком кусочке кожи. У мальчика ушки были странной формы, чуть больше, к чему я привыкла, и заостренные. Первой мыслью, что ребенок эльф, видела картинки из фильма «Властелин колец», но сам по себе мальчик не был худощав, и только глаза, огромные, голубые, отдавали примесью в крови ребенка сказочного и нереального существа.

Колечко на моем пальце нагрелось, и я, скорей по наитию, чем на полной уверенности, что мне помогут, мысленно воззвала к божественной силе: «Помоги, исцели, восстанови ушко. Пожалуйста». Резаная рана наполнилась зеленым свечением, и на моих глазах поврежденная плоть стянулась и срослась, даже шрама не осталось.

— Так лучше, малыш? Больше не болит?

Огромные голубые глаза с удивлением посмотрели на меня.

— Не болит, — нежный детский голосок еще дрожал от слез и звучал удивленно.

— Вот и хорошо, — улыбнулась я. Погладив мальчика по щечке, мысленно поблагодарила богиню за помощь и обернулась к незнакомцу.

— Госпожа! — Гордон обернулся ко мне. — Этот ребенок принадлежит воспитательскому дому.

— Этот мужчина служит в этом доме?