— Или на мое, — сказала Анна. — Лиз, извини, но мне пора возвращаться на работу.

— Лиз, мы покидаем тебя.

Последовало привычное мелодичное громыхание стульев, пока Шон и Анна вставали, а Маркус садился, при этом его усы нервно подергивались от предвкушения.

— Приятно было с тобой познакомиться, Шончик. Если у тебя когда-нибудь снова возникнут проблемы с Блондиночкой, просто позвони мне, — сказала Лиз.

— Вы серьезно? — удивился Маркус.

— А почему нет? — улыбнулась она. — Кто сможет меня остановить?

Анна и Шон направились к выходу.

— Итак, оставим твою подругу, — улыбнулся Шон, — и дадим ей возможность с удовольствием нарушить все свои правила.

— Ну, она вообще-то не то чтобы подруга… Теперь, когда она отделалась от Лиз, Анна вздохнула с облегчением. Но в то же время она чувствовала себя так, будто на ее одежде осталось пятно. Или у нее на носу была ресничка. Что-то было явно не так, но она не могла понять, что именно.

Возле лифта Шон сказал:

— Правда, она ужасная?

«Вот что не так!» — сообразила Анна и мрачно ответила:

— Ужасная. Но у нее полно проблем, и мне кажется, что я ей нужна. А что я могу с этим поделать? Попросить ее, чтобы она оставила меня в покое?

Шон рассмеялся, нажал кнопку лифта и сказал:

— Я имел в виду мою бывшую подружку, а не твою. Хотя что касается Лиз, то я тебя понимаю. Иногда так трудно от кого-то отделаться, верно? Но если ты чувствуешь себя некомфортно рядом с какой-то женщиной, то тогда зачем вообще с ней быть? Просто скажи ей, что в твоей жизни ей не место. Будь с ней откровенной.

— Но это же будет ужасно!

— Но если ты ей не скажешь, то она будет еще больше страдать. А главное, при этом ты тоже будешь страдать — и еще сильнее. В любом случае, а что еще остается делать? Слова — это наше единственное оружие, когда мы хотим общаться.

— Наверно, что так оно есть.

— Я не знаю, почему людям так сложно прекратить дружбу, хотя любая дружба имеет свое развитие, как и любые другие отношения. Все, что нужно сделать, — это вскрыть нарыв.

— Она не такая уж и плохая. Я хочу сказать, что я не пытаюсь избавиться от нее. Знаешь, она ведь чудачка. Как говорит Мирна, чудаки делают нашу жизнь ярче. Да и что вообще означает «нормальный»? Лиз может быть такой щедрой. Честно говоря, она не настолько плохая.

— Ну, а моя бывшая подруга именно настолько. Как бы я хотел от нее избавиться! Да где же этот чертов лифт?

— Я хочу сказать, что она не такая, как Джастин.

— Кто такая Джастин? — Он покосился на Анну, его руки были глубоко спрятаны в карманы.

— Подруга. Бывшая.

И Анна рассказала ему про Джастин и про то, как часто ее подводила. Она, наверное, нехорошо поступала?

Вовсе нет, ответил Шон. Через нашу жизнь проходят разные люди. И совсем немногие появляются на заре нашей жизни и остаются с нами до конца. И это не меняет того факта, что когда-то Джастин была хорошей, очень хорошей подругой. Просто они обе — и Анна и Джастин — теперь изменились.

Естественно, Анну мучают угрызения совести. Но ничто не остается неизменным. Если ему будет позволено привести аналогию в духе Пэмми Ловенталь, то Анна сейчас заставляет свои мозги проделать хорошенькую пробежку. А кто любит физические нагрузки? Кроме того, знает ли Анна, что большая часть калорий сжигается как раз после физических упражнений? Та работа, которую она сейчас выполняет, а именно: пытается избавиться от Джастин — это и есть самая трудная часть дела.

— Отличная работа, — сказал Шон, толкая ее локтем в бок.

— Ты так думаешь?

— Да. Хотя на самом деле тебе следует проделывать все это вместе со своим психологом.

— Но у меня нет психолога.

— В самом деле? — Шон повернулся к Анне и посмотрел на нее так, словно она только что сказала: «Но я не чищу зубы».

— Тебе обязательно нужен психолог, — сказал он, когда пришел лифт. («Тебе обязательно нужно каждый день чистить зубы».) — Я дам тебе телефон Эйлин Вайзфельд. А пока за свои услуги я буду брать с тебя по три фунта шестьдесят пенсов, — пошутил он.

«Я готова заплатить намного больше», — подумала про себя Анна и улыбнулась.

— Боюсь, нам не по пути — я еду наверх, — сказал Шон, держа двери лифта открытыми.

— Ничего страшного. Я дождусь следующего, — сказала она, и двери лифта закрылись за Шоном.

— Ой, ты меня напугала! — сказала она Пэмми, которая подошла к ней сзади.

— Неужели, Анна? Я что, серьезно, тебя напугала? — сказала она так, как будто Анна убила ее мать и еще не успела толком извиниться. — Но давай-ка присядем.

Пэмми уселась на один из общественных стульев, выставленных в коридоре. Узкая юбка задралась на ее толстых ляжках, и теперь из-под нее торчала подкладка. Анна села рядом с ней и уставилась на непослушно взъерошенные волосы Пэмми.

— Сейчас мы далеко от офиса и можем здесь спокойно обо всем поговорить, — сказала она, нисколько не понижая голоса, даже когда люди проходили мимо или стояли рядом в ожидании лифта. Должно быть, все они слышали, что Пэмми говорила Анне. Она походила на Джойс Гренфел[28], опекающую двухлетнего хулигана в песочнице.

— Я очень извиняюсь за тот телефонный звонок от Сильвии. Обещаю, что такое больше не повторится.

— Проблема не в Сильвии, ведь так? Проблема в нас с тобой. И мы вынуждены работать вместе в одной команде: ты, я, Шон, Майк, Лина, внештатные сотрудники и Тоди. Ты должна вписаться в наш коллектив. Я к тому, что наша передача во многом зависит от работы всей команды, и ты тоже должна рождать какие-то идеи. Если мы хотим и дальше выходить в самое выгодное эфирное время, то Майку потребуется наша помощь.

— Я прошу прощения. Я знаю, что мне следует предлагать какие-то идеи.

— Это в том случае, если ты хочешь добиться на этой передаче каких-то успехов.

— Я хочу. Конечно, я хочу.

— Ну, тогда ты должна добросовестно выполнять свою работу, — сказала Пэмми, продолжая улыбаться все той же улыбкой. Улыбка не сходила с ее лица. — Я желаю видеть улучшения в твоей работе. Понимаешь?

В ответ Анна кивнула головой.

— Поэтому, давай-ка ты подготовишь несколько идей уже к следующему совещанию в понедельник. Договорились? — сказала Пэмми и похлопала себя по ляжкам.

— Да. Хорошо, — сказала Анна, сознавая, что ей пора уходить.

— Да, Анни, вот еще что, — сказала Пэмми. «Неужто она назвала меня Анни?» — подумала про себя Анна.