и трудолюбивая. Как выяснилось она не уходит домой пока Костя на работе, а задерживается он часто. Еще она нередко сопровождает его в командировках. За полтора месяца были всего две поездки и она была с ним.

За эти несколько недель я не только осознала свою принадлежность этому мужчине, но и сама присвоила его себе. У меня начали проявляться собственнические инстинкты и ревность.

Поэтому я почти перестала обедать с коллегами, теперь каждый день мы заказываем доставку еды в его кабинет, или идем в ресторан за углом. Я как ненормальная всячески метила территорию, наведываясь на этаж Кости по поводу и без.

Я и боялась и ждала одновременно какого-то намека на неуставные отношения между этими двумя.

Успокоилась лишь, когда Галина превратилась в свадебную фею. Она с таким восторгом принялась за планирование нашей с Костей свадьбы, что все подозрения развеялись сами собой. Ну, не будет женщина имеющая виды на мужчину так вдохновенно выбирать платье для его невесты.

— Рита, ты готова? — Константин, как всегда не удосужился постучать, просто вломился в мою комнату.

— А ну-ка, вон отсюда! — Камила с проворностью дикой кошки бросилась к нему, пытаясь вытолкнуть его за дверь.

— Что за хрень? — проворчал он.

— Нельзя видеть невесту до свадьбы, — развела руками моя подруга, и с удивлением уставилась на меня, мол, это же элементарно. Мне оставалось лишь хихикать, прячась за дверью.

— Так я за Ритой и пришел, чтобы свадьба началась, — судя по голосу он был растерян. Это заставило меня улыбнуться еще шире. Вересова смутить не так просто.

— Костя, ты должен ждать меня у цветочной арки, вместе с Каримом. Организаторы раз десять это проговорили

— Я их послал и разогнал. Особенно эту надоедливую Илону. Выйдем к гостям вместе, — недовольно прорычал он.

— Ай, ну и ладно. В ЗАГСе обычно так и делают. Так что какая уже разница, — махнула на нас рукой Мила выходя из комнаты.

Костя неуверенно выглянул из-за двери.

— Привет, — прошептала тихо, отлипая от стены. Медленно покрутилась, — как тебе?

— Привет, — ответил без тени улыбки, осматривая меня с ног до головы. На мне было платье из плотной белой ткани, на широких бретелях, свисающих на предплечья. Оно облегает до середины бедра, дальше юбка плавно расходится. Волосы собраны в аккуратную прическу, длинная фата без объема, в руках букет из пионов.

— Не нравится?

— Ты ослепительна… как всегда, — наконец улыбнулся он.

За полтора месяца мы уже раз пять вместе посещали различные мероприятия и каждый раз надо мной работала команда стилистов. Но комплимента я была удостоена лишь раз и то с опозданием. Максимум чего от него можно дождаться — это одобрительного кивка. Поэтому сейчас я теряюсь. Восхищение в его глазах такое искреннее. И вот это его «как всегда».

Аккуратно накидывает фату на лицо и сгибает руку в локте, предлагая ухватиться за него.

Меня немного потряхивает, когда мы выходим через террасу на задний двор, где царит праздничная атмосфера. Музыкальная группа начинает играть песню «Can`t help falling in love», под которую мы идем к цветочной арке. Люди встают со стульев. Их так много, из-за волнения не могу никого разглядеть, картинка перед глазами смазанная. Оборачиваюсь назад, Мила уверенно улыбается мне, давая безмолвную поддержку. И тут же недовольно закатывает глаза, когда Карим насильно удерживая ее руку, кладет на сгиб своего локтя.

— Посмотри на право, — слышу шепот Кости. Стоило перевезти взгляд и ноги подгибаются. В первом ряду справа стоит мама. Такая красивая, нарядная, свежая. На ней элегантный брючный костюм небесно-голубого цвета, волосы собраны в изящную прическу. Улыбается и плачет, глядя на меня.

Дойти до арки, где нас за украшенной тумбой ждет женщина-регистратор удается только с помощью Вересова. Она начинает торжественную речь, но я не вслушиваюсь. Перед глазами проносится вся моя жизнь. Одни воспоминания отзываются теплом, другие болью.

Но мое сознание выдает и другую картинку. Воображение ярко рисует мое будущее. Я вижу себя Маргаритой Вересовой. Женой Константина Вересова. И это больше меня не пугает. Теперь все происходящее между мной и Костей кажется таким правильным. Словно все действительно было предопределенно.

За эти несколько недель мы не стали по-настоящему близки. Мы не проводим время вместе, как пара. Все наше общение сводится к приему пищи, совместным поездкам на работу по утрам и посещению мероприятий.

Мы не держимся за руки, не ходим на свидания. Мы даже не обнимаемся. Мне очень не хватает тактильного контакта, и простого общения в наших отношениях. Наверное только это меня отрезвляло все это время и не давало погрязнуть в самообмане. Наши отношения лишь фальшь. Временные декорации.

Но сколько бы не взывала в доводам рассудка я получаю особое удовольствие от выходов в свет или когда мы вместе приезжаем на работу. На публике он всегда приобнимает за талию, касается меня по-особенному.

Только во время интимной близости он компенсирует не хватку тепла. Мое женское нутро ликует и млеет, когда я вижу голод в его глазах, чувствую жадность и потребность во мне в прикосновениях рук. Константин с изощренной ненасытностью ласкает и исследует мое тело. В его омутах вспыхивает триумфальный пожар каждый раз, когда он находит новую эрогенную зону, видит и чувствует мой отклик. Меня сводят с ума его хриплые стоны, жаркое дыхание и звериное рычание. Его властность и бескомпромиссность больше не пугают, не угнетают и не ломают, они дают ощущение безопасности.

После знакомства с его отцом его холодность обрела смысл. Костя рос без матери, а отец такой же ледяной айсберг. Но Лиле удалось пробить броню Вересова старшего. Может и я смогу вызвать в Косте потребность в простом человеческом тепле. Но я пока не знаю как.

— Рита, — пробивается сквозь мысли его голос. Фокусирую на нем взгляд и теряюсь. Челюсти сжаты, а взгляд требовательный. Бросаю взгляд в сторону гостей, их лица тоже напряжены, а в глазах мамы настороженность.

— Маргарита, согласны ли вы взять Константина Вересова в мужья? — немного растеряно спрашивает регистратор. Видимо она задает этот вопрос повторно.

— Да! Да! И еще раз да! — выпаливаю нервно, но с искренней улыбкой.

Кажется все 200 с лишним гостей выдохнули, а в глазах Вересова пылает недобрый огонь, обещающий мне суровое наказание. Это заставляет меня лукаво улыбнуться в ответ. Я не против. Я знаю, что он меня не обидит, не навредит. Его наказание будет жестким, беспощадным, но обязательно принесет мне неземное удовольствие.

Словно прочитав мои мысли, он щурит глаза, уголки губ приподнимаются в подобии ухмылки.

Как только одинаковые кольца оказались на своем