Её руки на мгновение замирают, а дыхание сбивается, бездонные глаза смотрят на меня – жадно, открыто, словно она оголяется передо мной, впускает в свою душу.

– Я тебя люблю… – шепчет одними губами, а в моё сердце врывается ошеломляющий ураган, приносит с собой невероятные эмоции эйфории и счастья, растекающегося щемящими душу потоками.

– Люблю тебя, моя девочка, – тут же говорю ей в ответ.

Не могу не сказать, потому что впервые в жизни понимаю, что значит любить настолько, что кажется душа уносится куда-то вверх, а сердце заходится в бешеном ритме и весь твой смысл жизни в один миг сужается до размера карих глаз, которые смотрят на тебя с невероятной любовью.

Сегодня наша близость окутана бесконечной нежностью: неторопливыми движениями и скользящими прикосновениями. Это вся та же страсть, но другая, более глубокая, более проникновенная, соединяющая не только тела, но души. Лера открывается мне настолько, что я сам задыхаюсь от ощущений и её бесконечного доверия.

Она принимает меня полностью, выгибаясь своим тонким телом мне навстречу, просит не останавливаться, требует меня всего. Я подчиняюсь, понимаю, что тону в своей женщине и мне не выплыть. Теперь так откровенно лишь с ней одной. Всегда.

– Мам, знаешь о чём пойдёт разговор? – Роберт смотрит в зеркало заднего вида, встречаясь взглядами с матерью. Ему не терпится узнать, зачем Эдуард Константинович собирает нас всех в поместье.

– Эдик всё расскажет сам, – Елизавета Андреевна мастерски уходит от ответа, перекладывая право оповещения на бывшего мужа.

Я не вмешиваюсь в их разговор, позволяя спокойно общаться и строить версии столь неожиданного сбора главой семьи. Мы уже час выезжаем из города в направлении поместья, будний день, но машин не меньше, чем в выходные.

Я вообще сегодня чувствую себя потерянной и обессиленной. Эмоционально. И немного физически. Во мне ещё неприятным эхом откликается ужас пережитого вчера, периодически врываясь в мысли неприятными картинками незнакомого мужчины.

Роберт молчит, ничего не рассказывая где был, и нашёл ли Алекса и Машу. Гаральд, словно приклеенный, следует по пятам за мной везде, даже утром заперся в ванную комнату, неотрывно наблюдая за мной, остро реагируя на каждый посторонний звук. Мой защитник!

Несмотря на то, что вчерашний день просто пестрил омерзительными событиями, ночь же была безумно нежной и горячей. Вчера я сказала Роберту, что люблю его. Пришло явное осознание – я готова сказать, я хочу сказать ему о своих чувствах и не важно чувствует ли он тоже самое. Внутри сидела острая необходимость поделиться своими чувствами с любимым мужчиной.

Но он ответил взаимностью.

Не по принуждению, не потому что лишь эхом отозвался на мои глубокие слова – я видела в его глазах любовь. Практически до утра чувствовала обжигающую нежность от прикосновений Роберта на своей коже, словно он касался не просто тела, а проникал языками любовного пламени в мою душу, убеждая меня в искренности того, что говорит.

Я в нём. Окончательно и бесповоротно. Закрыла глаза и нырнула в эту пугающую глубину под названием любовь – теперь только вместе, только вдвоём, без страха, без оглядки на всех и на всё.

Смотрю на мужа, который уверенно ведёт автомобиль на широкой дороге, крепко сжимая руль. Немного напряжён в предвкушении разговора с отцом, слегка зол из-за событий, произошедших вчера в нашей квартире.

Откровенно любуюсь моим мужчиной, не пропуская ни малейшей детали, улавливая каждую эмоцию, каждый взгляд, брошенный в мою сторону. Идеальный во всём. Идеальный для меня.

Замечает мой пристальный взгляд на себе, смотрит в глаза чуть улыбаясь уголками рта, а в глазах пляшут бесята, напоминая мне в ярких красках о прошедшей ночи, всё ещё отголосками гуляющей по телу. Мы понимаем друг друга без слов, он словно говорит мне: «Вернёмся домой и продолжим тонуть в друг друге», а я безоговорочно согласна на всё.

Въезжаем на территорию поместья. Перед крыльцом стоит грузовая машина и молодые парни в форме выносят вещи, упаковывая и загружая в автомобиль.

– Кто-то переезжает? – непонимающе спрашиваю у Роберта.

Странно Эдуард Константинович живёт вдвоём с Эльвирой, ну и Алекс, хотя, насколько я поняла, он сейчас постоянно находится в городе, редко наведываясь к родителям. Его лицезреть мне совершенно не хочется в свете вчерашних событий, а Машу – тем более. Я пока не поняла, как теперь к ней отношусь и кем считаю для себя.

Сегодня свёкр нас не встречает, в широком светлом холле снуют слуги с чемоданами, выставляя вещи к порогу, что загрузка шла быстрее. Предполагаю, что чемоданы с женскими вещами, тут и там коробки со шляпами, и много одежды, упакованной просто в одёжные специальные чехлы.

– Вы уже приехали? – Эдуард Константинович выходит из большой гостиной.

Сегодня он другой: напряжён, сосредоточен и слегка взвинчен. Руки глубоко в карманах брюк, уверенная поза и острые черты лица. Но при виде Елизаветы Андреевны он сразу расслабляется, и его словно отпускает, улыбка тут же озаряет его лицо.

– Лизавета, – берёт руку женщины в свою и целует тыльную сторону, смотрит на неё в упор.

Немая сцена. Два человека замирают на секунду, как будто общаясь взглядами – слова не нужны, они слишком хорошо знают друг друга.

Мы с Робертом смотрим друга на друга, пока не совсем понимая, что происходит, кто уезжает и вообще зачем мы здесь все.

– Рассаживайтесь, – Эдуард Константинович жестом приглашает нас в гостиную. – Сейчас начнём.

Роберт садится на диван, утягивая меня за собой, не даёт отстраниться ни на секунду. Свёкр в напряжённой позе возле камина, потирает подборок, усиленно что-то обдумывая. Странная картина.

Словно мы действующие персонажи в детективе Агаты Кристи, и сейчас, в завершении расследования главный детектив собрал нас вместе, чтобы наконец-то пролить свет на то, кто же на самом деле убийца. Загадочный клубок событий вот-вот должен быть распутан опытным сыщиком, а мы – изумлённая публика – зрители, для которых приготовлено невероятное представление. Насколько я понимаю, в роли «детектива» сегодня Эдуард Константинович. Тогда кто же «убийца»?

– Отец, что происходит? – не выдерживает напряжённого молчания Роберт. – Кто уезжает?

– Эльвира.

– Отдыхать? Слишком много вещей для обычного отдыха.

– Нет, сын, Эльвира уезжает не отдыхать. Она уезжает насовсем, подальше от меня и этого дома. Подальше от всех нас. Желательно настолько, чтобы я больше никогда её не увидел.

Повисло молчание. Неожиданное заявление отца Роберта, казалось, его самого очень удивило. Да и я не совсем понимала, что происходит: тридцать лет брака и общий сын, и вот, Эльвиру выгоняют со всеми вещами. Медленно перевела взгляд на Елизавету Андреевну, которая совершенно спокойно сидела в кресле напротив, расслабленно закинув ногу на ногу.