Мы с Домиником молчим пару секунд. Получается, Кент делает нам выговор, но не винит нас?

– Не понимаю, чего вы от нас в таком случае хотите, – говорит Доминик, вновь доказывая, что у него больше смелости, чем у меня, когда дело доходит до общения с нашим боссом. Он не прячет свое разочарование, в то время как я всегда пытаюсь угодить Кенту любым возможным способом. Может быть, дело в том, что он с самого начала был любимчиком Кента? Почему же тогда Кент написал о встрече только мне, а не нам обоим?

– Вот как мы поступим, – говорит Кент. Он показывает на нас обоих, хотя в комнате и так сидим только мы. – Вы проведете ночь вместе.

Я едва не подскакиваю в кресле.

– Пардон?

– Даже нет, целые выходные. Освобождайте время. Это важно. Мы забронировали для вас дом на острове Оркас за счет станции. Вы проведете выходные вместе и разберетесь со всеми проблемами. Вы заставите меня поверить в то, что прожили вместе три незабываемых месяца. Я хочу, чтобы каждый из вас узнал, как другой чистит зубы. Как другой вешает туалетную бумагу, если она заканчивается, – к себе или от себя. Храпит ли он во сне. Как выглядит, когда просыпается утром. Я хочу, чтобы вы знали друг о друге все до мельчайших подробностей, а с нами больше никогда не случалось подобных провалов.

От его слов я теряю дар речи. Моя челюсть не просто отвисает на пол – она падает на парковку в подвале. Кент возвращается к своему чаю, сохраняя абсолютную серьезность. Он всегда был бескомпромиссным начальником, но обладал и значительной эмпатией. Это… это уже нечто совершенно новое.

Я боюсь даже взглянуть на Доминика – не то что провести с ним целые выходные.

– Я так понимаю, нам выделят командировочные? – спрашивает Доминик.

– В пределах разумного, – говорит Кент. – Станция выдаст вам кредитные карты.

– Супер. Потому что по выходным я обычно много ем. И пью. – Он смотрит на Кента сверху вниз. Они похожи на двух львов, готовых подраться за газель – только вот я не совсем понимаю, кто в данной ситуации газель.

– Как я уже сказал, станция покроет издержки в пределах разумного, – настаивает Кент. – Эмма выдаст вам всю информацию. У меня собрание с советом директоров. Думаю, на сегодня мы закончили?

– Вообще-то, – говорю я, потому что какая-то часть меня думает, что если я сдамся, если без сопротивления пойду у него на поводу, то, может быть, он даст мне кое-что взамен. – Кент, пока мы еще здесь. – Я чувствую тяжесть его с Домиником взглядов и пытаюсь побороть волнение. – Я собиралась обсудить с вами выпуск «Экс-просвета», посвященного, э, утрате и горю. Рути хотела, чтобы я получила подтверждение, поскольку эта тема серьезнее, чем обычно…

– Сейчас не время и не место обсуждать это, Шай.

Резкий удар по груди. Кент впервые прямо меня проигнорировал. Я всегда полагала, что нравлюсь ему или что он хотя бы уважает меня.

Теперь мне интересно, что бы он сказал, если бы эту идею предложил Доминик.

– Я… хорошо, – говорю я, жалея, что Доминик увидел, как меня заткнули. – Что ж, в таком случае мы, наверное, просто вернемся к работе.

Кент улыбается.

– Хороший план. И наслаждайтесь своими выходными. Вам стоит выдвинуться уже сегодня днем, если не хотите попасть в пробку.

Когда мы выходим из офиса Кента, мои ноги перестают работать.

– Я собиралась в эти выходные выбирать торт вместе с мамой, – говорю я, скатываясь по стене. – И… и мне нужно заботиться о Стиве, но он никогда так далеко со мной не ездил, а оставлять его с кем-то я пока не готова. Я… – Я глубоко втягиваю воздух. В легких тесно. Режим паники. Вот дерьмо, я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии.

– Шай. – Он встает передо мной и кладет мне на плечи свои сильные руки. Мне не нравится чувство, которое пробуждает во мне звук собственного имени, произнесенного им, и еще больше мне не нравится то, как естественно его ладони опускаются на ткань моего пиджака. – Знаю, это отстой. И я так же недоволен, как и ты. Но это всего лишь одни выходные. Мы справимся. Если мы это сделаем, то, может быть, возьмем несколько сокращенных дней на следующей неделе и ты проведешь время с мамой. Ради передачи, хорошо? Ни ты, ни я не хотим, чтобы все накрылось медным тазом.

Мы не должны так прикасаться друг к другу, не должны вместе ездить в лифте и на машине и проводить выходные на острове. Дистанция. Профессионализм. Такая у меня была стратегия.

– А еще, – говорит он с полуулыбкой, – мне не терпится увидеть твою собаку. Как думаешь, сколько ящиков пива «в пределах разумного»?

Я закатываю глаза, но его уверенность немного меня успокаивает.

Только вот избегать его, будучи запертой с ним наедине все выходные, будет сложновато.

Я молюсь своим радиобогам – тем, кто держит себя в руках даже во время самых напряженных интервью. Раз уж Терри Гросс пережила свое кошмарное интервью с Джином Симмонсом[37], то и я справлюсь.

Терри Гросс, Рейчел Мартин, Оди Корниш[38] – дайте мне сил.

Три часа в пятничном часе пик. Полтора часа на пароме. Одиннадцать минут в ожидании, пока Доминик выберет нужные снеки в мини-маркете на острове. Еще полчаса на машине. Двадцать минут спора о том, стоит ли довериться гугл-картам и переплыть на другую сторону, чтобы оказаться на канадской территории.

Cтолько времени нам с Домиником потребовалось для того, чтобы добраться до дома, который станция арендовала для нас через Airbnb на северном краю острова Оркас – небольшого участка земли в форме подковы на северо-западе штата.

А еще в этот момент начинается дождь.

– Обожаю тихоокеанский северо-запад, – бормочет Доминик, когда мы хлопаем дверцами машины и бежим с сумками к дому.

Стив натягивает поводок в поисках идеального дерева. «Это Стив Роджерс», – сказала я Доминику, когда подобрала его. «Самый пушистый из Мстителей?» – спросил он. Это был единственный несерьезный момент за всю поездку. Вскоре после этого я выяснила, что у Доминика чудовищный музыкальный вкус. Даже несмотря на то что за рулем сидела я, он настаивал, чтобы мы слушали его любимую в подростковые годы радиостанцию, где раньше крутили альтернативу, а теперь – adult contemporary (что бы это ни значило). Я взрослая, и adult contermporary – это отстой. Наконец мне удалось уговорить его включить мой плейлист на «Спотифае» в случайном порядке.

Зайдя внутрь, Доминик бросает наши сумки в проходе, а затем разваливается на диване в гостиной, широко расставив ноги.