«Психологические типы» К. Г. Юнга. Из этого списка мы узнаём, насколько хорошо был знаком Поплавский с философской литературой на русском языке, в том числе переводной, и, что особенно важно, о его интересе к русской философии.

Наконец, наибольший интерес для нашей темы представляют списки прочитанных книг по истории религии и оккультизму. Благодаря этим документам снимаются многие вопросы о возможных влияниях и заимствованиях у Поплавского. Список книг по истории религии (а фактически – и по истории философии) охватывает около 50 названий сочинений (некоторые – в нескольких томах) в основном французских историков, многотомники по истории церкви, несколько книг Я. Бёме и о нем558, 4 т. Вольтера, 4 т. Э. Ренана, 2 книги С. Рейнака и др. Упомянуты также 4 т. Д. С. Мережковского, 2 т. Ф. Ф. Зелинского, книга Н. А. Морозова… Особенно впечатляет список прочитанного по оккультным наукам. Это 8 т. Е. П. Блаватской, 5 т. А. Безант, 4 т. Элифаса Леви, 2 т. Папюса, книги Р. Штайнера559, Дж. Кришнамурти, Г. С. Олкотта, А. П. Синнетта, классический труд по хиромантии А. Дебарроля, известные гримуары «Большой Альберт» и «Малый Альберт», книга Агриппы Неттесгеймского, «Разоблаченная магия» барона Дюпоте, сочинения алхимика Василия Валентина… Из списка известно, что Поплавский был знаком и с журналом «Покрывало Изиды» («Le Voile d’Isis»), главным французским периодическим изданием по эзотеризму, издававшимся в 1890–1935 годах. Публикации о каббале достаточно часто появлялись на его страницах, а в 1933 году два его выпуска (№ 161 и 164–165) были целиком посвящены еврейскому эзотеризму. Среди вошедших в эти выпуски материалов заслуживают упоминания сочинение бывшего раввина Давида (Поля Луи Бернара) Драха «Каббала евреев» (1864) и перевод латинского трактата раввина-саббатианца и каббалиста Моше бен Аарона ѓа-Коѓена из Кракова, после крещения известного как Иоганн Кемпер, «Phosphorus orthodoxae fidei veterum cabbalistarum seu testimonia de sacro sancta Trinitate et Messia Deo et homine ex pervetusto libro Sohar deprompta» (1720)560. Их авторы, хорошо знавшие каббалу Зоѓара, пытались обнаружить в еврейском эзотеризме доказательства тринитарной догматики и, в частности, уделяли большое внимание описаниям ликов-парцуфим, которые, очевидно, были известны Поплавскому.

В списке Поплавского упомянуты и два важных труда по традиции Таро. Во-первых, он прочитал три книги Освальда Вирта (Joseph Paul Oswald Wirth; 1860–1943), художника, масона и оккультиста, создателя одного из вариантов карт 22 Старших Арканов, получившего название «Les 22 Arcanes du Tarot Kabbalistique», или «Таро Вирта». Скорее всего, он был знаком с его книгами «Le Livre de Thot comprenant les 22 arcanes du Tarot» (1889), «Le Tarot des imagiers du Moyen Âge» (1927), а также (упомянутым в списке) оккультным толкованием сказки Гёте «О зеленой змее и прекрасной лилии» («Le Serpent vert», 1922)561. Наконец, Поплавский изучал труд (уже известного нам благодаря Андрею Белому) Жан-Батиста Питуа (Jean-Baptiste Pitois; 1811–1877), французского философа и оккультиста, писавшего под псевдонимом Поль Кристиан, «Красный человек из Тюильри» («L’homme rouge des Tuileries», 1863), в котором в литературной форме также объясняется значение символизма 22 Старших Арканов.

Книг, имеющих непосредственное отношение к каббале, в списке не так и много. Во-первых, это «Kabbala Denudata» Кнорра фон Розенрота (поскольку указано только имя «Rosenrot, 1 т.», трудно сказать, имеется в виду один из томов латинского издания или его частичный французский перевод). Книга, отмеченная как «Le Zohar 1 т.», может означать либо один из томов перевода Ж. де Поли, либо, что вероятнее, сокращенное его издание, вышедшее в Париже в 1925 году. Поплавский называет также две книги с названиями «Cabbala C[h]ristiana» (1 т.) и «Cabbale astrologi[que]» (2 т.), но их идентифицировать пока не удалось. Читал он и книгу с названием «Le Thalmud» (1 т.).

Мы видим, сколь разнообразными были интересы Бориса Поплавского в области религии, философии, мистики и «тайных наук». Впрочем, очевидно, что круг доступных ему источников был намного шире, ведь в списках нет целого ряда книг, с которыми он был точно знаком и конспекты и выписки из которых имеются в его рукописях562. Стоит учитывать случайность, благодаря которой эти списки до нас дошли: из них мы можем узнать, что читал или собирался прочитать Поплавский, но на их основании мы не можем сделать заключение о том, что с какой-то книгой он не был знаком. Более достоверную информацию может дать анализ выписок и цитат из книг, рассеянных по еще не разобранным дневникам и тетрадям Поплавского (мы их время от времени будем использовать в нашей книге).

5.3. Поплавский и Cabbala christiana

Большинство записей с упоминаниями каббалы в дневниках Поплавского относятся к 1930–1935 годам. Так, в статье «Об осуждении и антисоциальности», написанной, по‐видимому, в 1930 году, Поплавский, рассуждая о судьбе и о самой возможности существования русской литературы в изгнании, отмечает:

Литература возможна для нас сейчас лишь как род аскезы и духовиденья, исповеди и суда, хотя на этом пути ей, может быть, придется превратиться из печатной в рукописную, подобно средневековой Каббале563.

Мысль Поплавского здесь вполне понятна, однако отсылка к литературе «средневековой Каббалы» остается загадочной: каббалистические сочинения, разумеется в рукописном виде, появляются в Европе (Испания, юг Франции) в начале XIII века, однако ни о каком «превращении» здесь речь не идет (к тому же книгопечатание было изобретено лишь в середине XV века). Вероятно, Поплавский просто имеет в виду, что эмигрантская литература может (должна?) уйти от публичности, печатности, распространяться, подобно каббалистической, в виде рукописных списков в узком кругу причастных к ее жизни.

Прогрузившись в изучение эзотерической литературы в университетской библиотеке, Аполлон Безобразов вскоре встречает достойного собеседника в лице уже упомянутого «цветочника» – хозяина магазина и убежденного оккультиста:

…оба <…> находили одинаковое, свойственное хорошо рожденным душам удовольствие в простом утверждении оккультных и сказочных реальностей, как бы простое изъявление силы, не принимающей во внимание возражений, легко игнорирующей, презирающей. Скоро от разговоров о колдовстве, алхимии и астрологии они перешли к более трудным предметам, к иллюминатизму и мистике, наконец, к труднейшему из трудных, к еврео-христианской каббале, все время ожидая, что собеседник окажется не в состоянии следовать далее, и все время удивляясь тому, что он справляется с трудностями564.

Итак, речь в романе Поплавского идет вовсе не об иудаизме как таковом в его эзотерическом изводе, то есть не о собственно каббале, но о «еврео-христианской каббале». Мы уже говорили, что в современной науке эта традиция в европейской христианской мысли, восходящая к позднему