Купер молча кивнул.

— Том, запиши, что наш подозреваемый имеет пару старых перчаток, — приказал Райм и обратился ко всем присутствующим: — Вот теперь мы начинаем кое-что понимать о нашем преступнике. Он никогда не оставляет своих отпечатков на месте преступления. Зато след его перчатки у нас уже есть. И если мы найдем ее саму, то сможем утверждать, что он был там, в котельной. Наш подозреваемый умен, но не гениален.

— А что же носят гениальные преступники? — поинтересовалась Сакс.

— Замшевые перчатки с хлопковой подкладкой. — Где фильтр?

Мел вытряхнул вакуумный фильтр, напоминавший конусообразную деталь от кофеварки, на чистый лист бумаги.

Вещественные доказательства…

Журналисты и присяжные заседатели любят видеть в качестве вещественных доказательств вполне очевидные предметы: окровавленные перчатки, ножи, огнестрельное оружие, которым недавно пользовались, любовные письма, остатки спермы и отпечатки пальцев. Но Линкольн Райм больше всего любил пыль и жидкости всех сортов. Именно на это меньше всего обращают внимание преступники, оставляя после себя подобные следы.

Но и фильтр на этот раз не захватил ничего ценного.

— Ну, ладно, — успокоил остальных Линкольн. — Пойдем дальше. Давайте посмотрим на наручники.

Сакс напряглась, наблюдая, как Купер открывает пластиковый пакет и вытряхивает наручники на лист бумаги. Как Райм и предупреждал, крови здесь было совсем мало. С пилой на этот раз пришлось работать медэксперту. Правда, для полной уверенности он дождался, когда адвокат нью-йоркской полиции перешлет официальное согласие на эту процедуру по факсу.

Купер внимательно осмотрел наручники:

— Фирма «Бойд и Келлер». Серийный номер отсутствует. — Он опрыскал их жидкостью из пульверизатора и осветил. — Отпечатков нет, только следы от перчатки.

— Теперь открой их.

При помощи стандартного ключа Купер расстегнул наручники, а потом продул механизм воздушным очистителем для линз.

— Ты все еще сердишься на меня, Амелия? — обратился к Сакс Линкольн. — Насчет рук.

Вопрос прозвучал неожиданно и застал ее врасплох:

— Я не рассердилась, — через пару секунд заговорила Амелия. — Я подумала, что такие действия квалифицируются как непрофессиональные. Я имею в виду то, что вы предлагали.

— Ты знаешь, кто такой Эдмон Локар?

Она отрицательно помотала головой.

— Француз. Родился в 1877 году. Он основал при Лионском университете Институт криминалистики. Он вывел один закон, который всегда помогал мне, когда я работал в следственном управлении. Принцип обмена Локара. Этот ученый был уверен в том, что когда два человека контактируют, обязательно будет произведен какой-то обмен. Один человек забирает что-то у другого и что-то отдает. Может быть, это просто пыль, кровь, клетки кожи, волокна, крошечные металлические частицы. Бывает очень сложно определить, что именно участвовало в процессе обмена, и еще сложнее понять, что бы этот обмен мог значить. Но это происходит, и именно руководствуясь этим принципом, мы поймаем нашего подозреваемого.

Впрочем, этот экскурс в историю совсем не заинтересовал Амелию.

— Тебе еще повезло, — обратился Мел Купер к Сакс, даже не поворачивая к ней головы. — Он хотел, чтобы ты вместе с медэкспертом поехала в лабораторию, присутствовала при аутопсии и исследовала содержимое ее желудка.

— Это нам не помогло бы, — пробурчал Райм, стараясь не встречаться взглядом с женщиной.

— Но я его отговорил, — заявил Купер.

— Аутопсия, говорите… — вздохнула Сакс с такой обреченностью, будто теперь никакая информация, касающаяся Линкольна Райма, была не в состоянии удивить ее.

«По-моему, эта красотка сейчас даже не находится вместе с нами, — продолжал злиться Райм. — Она уже унеслась куда-то за тысячи миль».

— Ага, — обрадовался Купер, — Что-то нашел. Кажется, это и есть кусочек перчатки.

Он поместил крошечный фрагмент под микроскоп и принялся изучать его:

— Кожа, красновато-коричневатая. С одной стороны отполированная.

— Красная, это хорошо, — кивнул Селитто и пояснил Амелии: — Чем эксцентричнее они одеваются, тем легче их поймать. Правда, этому в академии не учат. Когда-нибудь я расскажу тебе о тех временах, когда мы схватили Джимми Плейда из банды Гамбино. Помнишь, Джерри?

— Да, такие портки, как были у него, за милю видно, — кивнул молодой детектив.

— Кожа высушена. Жира в структуре очень мало. Ты был прав, когда говорил, что они очень старые.

— Что это за животное?

— Перчатки лайковые, причем очень хорошего качества.

— Если бы они были новые, можно было бы подумать, что их владелец богат, — вздохнул Райм. — Но раз они не новые, он мог найти их в мусорном баке или купить как поношенные. Никаких выводов о подозреваемом пока делать не стоит. Ну, хорошо. Том, добавь в таблицу то, что у преступника имеются лайковые перчатки красноватого оттенка. Что еще мы имеем?

— Он пользуется лосьоном после бритья, — напомнила Сакс.

— Да, у меня это из головы вылетело. Хорошо. Возможно, он хочет скрыть какой-то другой запах. Иногда преступники прибегают к подобным уловкам. Запиши это, Том. Как пах этот лосьон, Амелия? Ты мне уже рассказывала.

— Терпкий, как джин.

— Что у нас с веревкой? — продолжал Райм.

— Синтетическая, — доложил Купер после быстрого обследования. — Я такие уже видел. Несколько десятков внутренних волокон состоят из различных типов полимеров, одна нить, нет, две, металлические.

— Нам нужен изготовитель.

Купер отрицательно помотал головой:

— Не получится. Слишком расплывчатые сведения.

— Проклятье! — выругался Райм. — А узел?

— А вот это что-то интересное. Смотри-ка, он дважды завязывается в петлю. Такую веревку вообще трудно завязать так, чтобы узел не соскальзывал, а здесь все вышло надежно.

— У нас есть перечень узлов?

— Нет.

«Непростительно», — промелькнуло в голове Райма.

— Сэр?

Райм повернулся к Бэнксу.

— Я когда-то плавал…

— Из Вестпорта, — подсказал Райм.

— В общем, да. А откуда вы об этом узнали?

Если бы Райму пришлось определять родину Бэнкса, он, не колеблясь, назвал бы Коннектикут.

— Просто удачная догадка, — небрежно заметил Линкольн.

— Это не морской узел. Я такой первый раз вижу.

— Что ж, полезная информация. Повесь-ка веревку вон туда, — Райм кивнул на стену, где уже находился снимок целлофана и таблица на плакате Моне. — Мы вернемся к узлу позже.