— Я подумаю. — Запал прошел, и Маше ужасно захотелось, чтобы Олег куда-то делся, исчез из поля ее видимости вместе с необходимостью разговаривать.

Впрочем, он и делся — ушел за финскими санями, и Маша осталась сидеть с закрытыми глазами на солнышке в тишине. Просто чудо, как хорошо! Правда, ее уединение довольно быстро было нарушено. Сначала она услышала характерный скрип снега под чьими-то шагами, а потом, распахнув глаза, обнаружила стоящего перед ней мужчину. Надо признать, очень красивого. Лет пятидесяти, высокий и статный, со спортивной фигурой, по крайней мере, под расстегнутой курткой был виден очень скромный, по современным меркам, животик. Несмотря на десятиградусный мороз, он был без шапки, притягивая взгляд аккуратной стрижкой на седых волосах и небольшой бородкой, скорее даже, отросшей щетиной, придававшей мужественности и легкой загадочности. Ко всему этому великолепию прилагались глаза — синие, как небо над головой. Никогда и ни у кого Маша не видела такого цвета глаз. Просто сказочный принц, а не мужчина.

Одет он был в темно-синий пуховик, спортивные брюки, трекинговые зимние ботинки, и весь этот «прикид», стоимостью в среднемесячную региональную зарплату, если не больше, шел ему необычайно.

— Здравствуйте, — сказал незнакомец, дав Маше время, чтобы рассмотреть его хорошенько, — давайте знакомиться: я ваш сосед. Живу в домике номер четыре. Корней.

Насчет корней Маша не поняла, но уточнять было неудобно.

— Здравствуйте, — ответила она. — Меня зовут Мария. А к вам как обращаться? Мужчина вдруг рассмеялся.

— Нормальная реакция на мое имя, — сказал он. — Я уже привык. Дело в том, что меня зовут Корней. Моя мама, во-первых, очень хотела придумать для сына оригинальное имя, которого бы ни у кого не было, а во-вторых, в детстве любила сказки Чуковского. Так что, разрешите представиться: Корней Сергеевич Быстров. Но обращаться можно просто по имени, мы же на отдыхе.

Маша не любила неловкие ситуации, но весь облик этого человека располагал к себе, не вызывая ни малейшего неудобства.

— Вы тоже можете звать меня просто Маша.

— Прекрасно. Вы тут явно не одна, Маша. С мужем? С женихом? С другом?

Это было прямое нарушение личных границ, такого Маша и более близким людям не позволяла, не то что первому встречному. Кроме того, она вдруг врезалась в явную невозможность сформулировать, кем ей приходится Олег. Не муж. Не жених. Не друг. С учетом того, что они три года живут вместе, наверное, неофициальный муж, но она же решила, что уходит от него.

— Я тут со знакомым, — уклончиво сказала она, думая, что Олег, услышав это определение, точно не обрадовался бы.

— Ну вот, а теперь вы тут с двумя знакомыми, — сообщил Корней и вдруг, как фокусник, достал из-под полы куртки маленькую коробочку.

— Хотите малины? Угощайтесь, Маша.

На контрасте с белизной снега ягоды выглядели так заманчиво, что Маша сглотнула слюну. Малину она очень любила, но зимой та стоила так дорого, что много не налакомишься. А тут, пожалуйста, угощают.

Встав со скамейки, она подошла, взяла одну ягоду, положила в рот и зажмурилась от удовольствия.

— Вкусно!

— Вот и хорошо. Держите коробочку и ешьте.

— Что вы, я не могу.

— Можете-можете. Давайте считать, что я купил эти ягоды, зная, что встречу на базе прекрасную незнакомку, которую мне захочется угостить малиной.

— А вы тут тоже отдыхаете? — спросила Маша.

Гость, конечно, сказал, что живет в четвертом домике, но это обстоятельство никак не мешало ему быть, к примеру, владельцем базы «Кони», другом владельцев или…

— Да. Приехал на пару дней мозги проветрить. Я человек свободный, могу себе позволить.

Свободный? Такой красавец? Видимо, сомнение, отразившееся на Машином лице, легко считывалось, потому что новый знакомый сокрушенно покачал головой:

— Любовная лодка разбилась о быт. После двадцати пяти лет семейной жизни мы с женой приняли решение расстаться. Дети выросли, мы, по сути, стали совсем чужими людьми, вот и решили дать друг другу свободу и немного пожить для себя. И, хотя мы вместе все решили, свобода оказалась непосильной ношей. Трудно в пятьдесят лет начинать жить заново и ломать устоявшиеся бытовые привычки.

Маша его понимала. Она долго не решалась сказать Олегу, что им надо расстаться, не из любви, а именно из-за привычки, боязни утратить привычный ход жизни. Вернулся Олег, катящий перед собой деревянное кресло на полозьях — обещанные сани. Он с изумлением уставился на незнакомца, который стоял рядом с улыбающейся Машей, уплетающей свежую малину, хмуро представился и застыл, явно давая Корнею Быстрову понять, что ему нужно уходить. Но тот и не собирался.

— Маша, если ты хочешь вечером на шашлыки к соседям, то надо мяса заказать. Нехорошо заявляться нахлебниками, — сказал Олег, игнорируя присутствие Быстрова. — Давай вместе в кафе сходим. Вернее, я тебя туда на санях домчу.

— Запомните, молодой человек, шашлык — это сугубо мужская обязанность, — назидательно сообщил Быстров. — Так что вы отправляйтесь добывать мясо, а я покатаю Машеньку на санках. Тем более что я тут со вчера и уже все знаю.

От подобной наглости Олег обалдел настолько, что даже не нашелся с ответом. Вид у него при этом был такой растерянный, что в Маше немедленно взыграл дух противоречия.

— Да, так и сделаем, — твердо сказала она и уселась на санки. — Поехали, Корней. Покажите мне здесь все, что сможете.

Экскурсия превзошла все ее ожидания, включая самые смелые. Для начала сани, управляемые Корнеем, прокатили ее по всей территории базы, а потом доставили к конезаводу. Сначала Маше было слегка неудобно от того, что она на глазах Олега уехала куда-то с посторонним мужчиной, но потом неловкость прошла, точнее, Маша ее отогнала.

«Не будь ханжой, — строго сказала она себе. — Ты ничего плохого не делаешь. И вообще, собралась от него уходить, а эта встреча, возможно, тот самый шанс, который дает судьба, когда освобождаешь место в жизни для чего-то нового».

Маша как завороженная гладила коней по шелковистым мордам и кормила кусочками сахара, которые тоже оказались в недрах куртки у запасливого Корнея. Животные выглядели здоровыми и ухоженными. Видно было, что живется им хорошо, сытно и вольготно. Маша вдруг отчаянно захотела покататься верхом, хоть и не умела.

— Так надо уроки верховой езды брать, — тут же предложил ее новый знакомый, с которым она поделилась своим внезапным желанием. — Хочешь, я договорюсь?

О, кажется, они уже перешли на «ты». Маше вдруг стало обидно, что за шесть лет, которые она провела рядом с Олегом, тот ни разу не поинтересовался, чего бы ей хотелось. Ее спутнику жизни даже в голову