У меня не было недостатка во внутренней силе во время всего процесса. Зависело ли это от Саши, сказать я не могу.

К концу процесса произошел случай, о котором я рассказываю, испытывая внутреннее смущение. Это было в день, когда выступал с обвинением представитель федерального прокурора. Саша узнал у меня о времени этого выступления. Прокурор как раз начал обвинительную речь, когда в особо защищенном зале Верховного суда земли внезапно погас свет. Этот случай был единственным за всю историю суда.

Острой болью поразило нас внезапное известие о скоропостижной смерти Саши. Мы никогда не замечали у него никаких признаков болезни. Более чем загруженный по своей профессиональной деятельности, он постоянно спешил с одной встречи на следующую. Его друг-священник объясняет перенапряжение и без того больного сердца стремлением Саши оказать своими душевными силами помощь другим людям. В отличие от священников, которых обучают при оказании духовной помощи не допускать внутрь себя чужие страдания, Саша наряду со служебными обязанностями совершенно исчерпал силы своими сеансами. Его сердце не могло выдержать этого в течение долгого времени. Именно после лечебного сеанса он сел в машину, и сердце отказало. Он сумел еще затормозить и включить аварийную сигнализацию. После этого машина въехала в забор. Саше как раз исполнилось сорок пять лет.

Сразу же после того, как я получил возможность выезжать, мы поехали к Гале и с ней вместе посетили могилу Саши на Востряков-ском кладбище у кольцевой автодороги на Западе Москвы. Нам пришлось идти довольно далеко по грязи и остаткам тающего снега до той части кладбища, где находятся новые захоронения. Останки Саши покоятся под православным крестом. Над ним раскинула свои ветви береза. Галя перекрестилась и зажгла свечу перед фотографией Саши. Признаюсь, что крест и религиозный ритуал меня сначала покоробили. Естественно, я знал о его отношениях с отцом Геннадием, однако могила и религиозная церемония не соответствовали моим представлениям об умершем друге. Лишь позже из разговоров с Галей, с его близкими друзьями и отцом Геннадием я понял, насколько истово Саша в последние годы обратился к православной церкви.

Но, признаюсь, что бы я ни говорил о Саше в последующие годы, не создает полного и целостного образа моего друга.

От своих родителей Саша унаследовал некоторые таланты и свойства характера. Отец, выходец из Сибири, прошел суровую школу жизни, работая водителем от Кавказа до крайнего Севера - Чукотки. Саша рассказывал мне о нем как о веселом и в то же время суровом человеке, который часто испытывал серьезные трудности из-за своей прямолинейности. Отцу приписывали никогда не обманывавшую его интуицию, которая не раз спасала от верной смерти. Чуткую натуру отца и его твердую волю сын унаследовал так же, как и его золотые руки. Этими руками сибиряк мог сам построить дом вместе с печью. Он был заядлым охотником и рыбаком, знал места в лесу с лучшими грибами и ягодами. Он соревновался с женой в огороде, у кого лучше урожай с грядки.

Мать родилась на казачьем хуторе на Дону, попала на фронт, участвовала в сталинградской битве, потом прошла с Красной Армией до Берлина и написала свое имя на стенах рейхстага. Она была сильной личностью. Видимо, от нее Саша получил в наследство способность быстро увлекаться сразу многими различными делами, историей и рассказами, а также травами и натуролечением.

Сын рос на побережье Черного моря в предгорье Кавказа. Он всегда считал эту местность своей настоящей Родиной, любил море и больше всего горы. Еще мальчиком, гораздо раньше своих сверстников, он заинтересовался оружием. Когда у него нашли самодельный пистолет, мать попросила старшего сына от первого брака уделить внимание младшему. Хотя тому и удалось удержать брата от отцовского пристрастия к охоте, Саша остался фанатом оружия. Его страсть свела его в конце концов в Берлине в небольшом ресторанчике недалеко от Европейского центра с Джимом.

Поскольку любовь Саши к оружию проявилась уже в юности, старшему брату, наверняка, не стоило большого труда уговорить Сашу поступить в училище пограничников. Хотя военные порядки противоречили свойствам характера Саши, он счел их необходимыми для службы будущего пограничника. Он надеялся по окончании учебы проходить службу где-нибудь на отдаленном участке границы в горах.

Как часто бывает в жизни, все сложилось иначе, и Саша оказался на КПП международного аэропорта Шереметьево, подведомственного КГБ. И как складывается судьба: будущий священник Геннадий, тогда еще официальный сотрудник русской патриархии, должен был встречать в аэропорту иностранных гостей православной церкви. Поскольку проблемы пропуска через границу и таможенного контроля лучше всего решаются по взаимному согласию, они там и познакомились. Отсюда выросла симпатия и с годами необычная дружба. Однако прошло несколько десятилетий, на которые связь между человеком церкви и сотрудником службы безопасности прервалась.

Почему они возобновили связь и как офицер коммунистической службы безопасности, который скорее производил впечатление рубаки и любимца женщин, стал духовным целителем и православным верующим?

Отец Геннадий за прошедшие годы был посвящен в сан священника. Он рассказал, что Саша прямо-таки бросился к нему во время службы, не обращая внимания на паству, обнял и поцеловал. Религиозность уже была в Саше. Ему только пришлось соединить ее со своим интересом к народной медицине и методам природолечения.

Отец Геннадий, который, как и другие пациенты Саши, страдал от сильных головных болей, шутки ради согласился с предложением друга полечиться у него. Головные боли у отца Геннадия тоже исчезли.

Хотя начало его увлечения целительством и его обращение к религии примерно совпали по времени, Саша игнорировал запрет православной церкви на лечение такими темными методами, которые применял он, как бесовское. Однако негативное отношение церкви к его методам целительства тяготило его до самой смерти. Он не мог их оставить и говорил постоянно, что не может отказать в помощи людям, если они просят его об этом.

Говоря о времени после увольнения со службы, он считал, что призван создать свою практику в доме, расположенном где-то в горах, к которым был привязан, чтобы лечить людей, изучать природолечение и писать об этом.

Вероятно, любознательность и способность воодушевляться являются ключом к сути Саши. Так же как с детства его интересовали травы, народная медицина и необычные природные явления, работа с разными породами дерева и кожей, так позже его занимали языки и различные направления верований других народов. Галина хранит ящики с книгами Саши; среди них есть книги о буддизме и исламе. У Саши был период, когда он пытался дойти до основ представлений, распространенных в реакционных кругах России, о якобы существующих опасностях сионизма и масонства. Когда он встретился с одним из знакомых Джима, от которого узнал, что он входит в масонскую ложу, тот стал особым объектом его любознательности.

Любовь к ножам и оружию любого рода, его страсть к охоте и любовь к природе не мешали Саше заниматься время от времени паранормальными явлениями. Члены семьи и друзья должны были лечиться при заболеваниях только у него, из его сейфа постоянно исходил запах китайского жасмина, собранного на Кавказе шиповника и многих других сухих лекарственных растений.