Санди смотрит на меня, и я выхожу из задумчивости. Он, кажется, о чем-то спросил, а я прослушала. Я жду, что он повторит, но вместо этого, проследив за моим взглядом, он переключает внимание на тебя. Только этого еще не хватало!

– Знакомый голос. Это Мэтт Маршалл?

– Да.

Нельзя сказать, что это его сильно впечатлило, но и полностью равнодушным не оставило.

Ну а я-то чего так переживаю? Мне бы не хотелось, чтобы он запрыгал от радости с криками, что он твой фанат, и побежал через дорогу просить автограф, но, если бы он дал понять, что ты ему неприятен, я бы, наверное, встала на твою защиту. Трудно объяснимая реакция, учитывая, что сама я тебя глубоко презираю, в особенности после того, как ты обошелся с Хизер. Если бы нас что-то связывало, я бы от тебя ушла, причем как можно дальше. Впрочем, именно так и поступила твоя жена. Видимо, ты так действуешь на людей.

– Мне тут еще минут десять придется повозиться, – улыбаясь, говорит он, снова глядя на меня.

– Вы вовсе не должны этого делать.

– Понятно. Но, может быть, таким образом я высвобожу для вас время подумать о работе. Судя по всему, пока его оказалось недостаточно.

Вот так, Джесмин.

– Простите. Но вы сказали, что у меня есть месяц.

– Максимум. Давайте поговорим, когда я закончу, хорошо?

Недоверчиво смотрю на провода у него в руках.

– А вы точно знаете, как это делать?

– Я купил старый дом в Скеррисе и сам привел его в порядок. Все переделал – крышу, канализацию, проводку. У меня на это ушло несколько лет, зато теперь там можно жить. Не волнуйтесь, ничего не протекло и не взорвалось. Пока что.

Я пытаюсь себе его представить в уютном коттедже в сонном городке Скеррисе. Он ходит в толстом свитере домашней вязки и каждое утро покупает рыбу у местного торговца. Нет, ничего у меня не получается, я все время сбиваюсь на другую картинку: Санди, голый по пояс, циклюет полы и клеит обои.

– Мы ведь сможем поговорить? – Отметив мой удивленный взгляд, он добавляет: – Мы договаривались на сегодня…

Ну, все понятно теперь.

– Ой, я думала, мы по телефону пообщаемся, поэтому и… мы не назначили конкретного времени для встречи, но прекрасно, сегодня я могу.

Он выглядит смущенным, потому что явился незванно-нежданно в воскресенье, но, по-моему, это не единственная причина, по которой он расстроен. Впрочем, если и так, он быстро с собой справляется. И вообще, я воображаю всякую чушь, мне просто было бы приятно, если бы ему захотелось меня увидеть. Та искра, которая пробежала между нами, это подтверждает, но сейчас он уже совершенно овладел собой и передо мной исключительно уверенный в себе деловой человек. Вот только непонятно, почему он копается в грязной яме у меня в саду и, похоже, ничуть не боится испортить свой великолепный костюм.

Спустя полчаса я разливаю чай – для нас с Хизер, а Санди пьет кофе. Мы расположились на кухне, и Хизер увлеченно рассказывает ему о своих работах. Она, как я уже говорила, очень ими гордится и с удовольствием готова поведать о них даже незнакомому человеку. Это меня радует, и рассказывает она хорошо, но обычно я беспокоюсь, потому что не хочу, чтобы кто попало узнал, где и когда она бывает. Разумеется, к Санди это не относится. Рассказав о себе, Хизер спрашивает, где он сам работает.

– Я хедхантер, – говорит он. – Моя задача – искать подходящих кандидатов, которые работают в самых разных местах, и предлагать им новое поприще.

– Но ведь нечестно, что вы их переманиваете?

– Не совсем так, – улыбается он. – Идея «переманивать» мне не симпатична. Я бы сказал, что помогаю людям решать их проблемы. Чем-то похоже на пазл. Я ищу наилучшего человека на место, где ему будет лучше всего. А то ведь иногда люди занимают совсем не то место, которое должны.

Когда он это произносит, мы на секунду встречаемся глазами. Он говорит спокойно, но не нарочито медленно, как если бы опасался, что она не способна его понять, и не орет, точно она глухая, хотя Хизер и носит слуховой аппарат. Правильно он говорит, внятно и по делу.

Затем Хизер начинает ему рассказывать обо мне, о том, чем я занимаюсь. Это немного упрощенная версия, та, которую я ей всегда излагала. Поначалу это меня смущает, я думаю, что она не поняла, в чем заключается его деятельность, но постепенно до меня доходит, что Хизер пытается представить меня в самом выгодном свете, и это так трогательно, что я замираю, боясь совершить неловкое движение. Поразительно, что она это делает для меня, что она догадалась, как мне можно помочь. Он подыскивает людям работу, а мне нужна работа, и она старается мне ее добыть. Перечисляет мои достоинства и подтверждает их примерами из жизни. Я знаю, она научилась этому, когда проходила собеседования при приеме на работу, и теперь применяет свой навык, описывая меня.

Каждый заход она начинает словами «Джесмин очень…». Первая фраза заканчивается словом «добрая». И пример моей доброты. Она рассказывает ему, что я купила ей квартиру.

– Джесмин умная, – говорит она. – Однажды мы с ней нашли у супермаркета двадцать евро. Рядом с автоматом для оплаты парковки. И еще талончик на прием к врачу, с адресом. Так вот Джесмин отправила деньги и талончик по почте этому врачу и еще написала ему: кто должен был к вам прийти в это время, тот их и потерял. – Она сияет от гордости. – Здорово придумано, да?

– Просто замечательно, – улыбаясь, кивает он.

Надеюсь, на этом она остановится, приятно, конечно, когда тебя хвалят, но в то же время очень неловко. Однако она продолжает:

– Джесмин очень благородная.

Тут я не выдерживаю и, покачав головой, иду к раковине с посудой.

Один быстрый взгляд на Санди убеждает меня, что он тронут. Должно быть, он чувствует, что я за ним наблюдаю, и, на секунду оторвав глаза от Хизер, тихонько мне улыбается. Я отворачиваюсь и занимаюсь домашними делами.

Санди не всегда понимает ее, просит повторить какие-то фразы, ведь, несмотря на долгие годы упражнений по развитию речи, Хизер говорит не очень четко. И, хотя я понимаю абсолютно все, но удерживаюсь от того чтобы вмешаться. Она не ребенок. И ей не нужен переводчик.

– Да, по всему выходит, Джесмин – прекрасный человек, – говорит он, снова глядя на меня. – И я с этим полностью согласен. Думаю, многие были бы рады ее заполучить.

Я не оборачиваюсь, но краем глаза вижу его четкий безупречный профиль, и все во мне поет и трепещет. Пакет молока едва не выскальзывает из рук, оно проливается на стол, но мне все же удается перелить его в кувшин.

– Так и есть, – соглашается Хизер.

– А вы прекрасная сестра, потому что так о ней говорите.

После чего Хизер произносит слова, от которых у меня все в душе переворачивается, и я пулей выскакиваю из комнаты, а у Санди хватает такта встать и уйти, но позже он присылает мне сообщение на мобильный – он надеется, что я позвоню и мы договоримся о встрече в ближайшее время.