Бяка оглянулась назад и увидела за кормой торчащую из воды голову Мымры: очевидно, Мымра всю ночь без устали плыла вслед за ними. Взгляд выпученных глазищ стал более осмысленным, а выражение лица – одухотворённым.

Рядом с Алей как ни в чём ни бывало похрапывал Вилли – ухари спят крепко, из пушки не разбудишь. Зато остальные существа увлечённо спорили.

– Водяной утащил Лешего под воду! Как мы без него найдём Царство? – негодовал Дрындель.

– Надо спасти Лешего, иначе не видать нам ключа как своих ушей! – кричала Василиса.

– Как мы его спасём? Лодка у нас не подводная, а обыкновенная! – кипятился Дрындель. – Или у тебя есть акваланг?

– Акваланга у меня нет, но зато есть кнут превращений, – сказала Василиса.

Существа вдруг замолчали и уставились на бяку.

– Правильно, а я умею им пользоваться! – вмешалась Аля. К ней постепенно возвращалась её извечная самонадеянность.

– Ты? Умеешь? – хором заверещали фефёлы.

– Конечно, умею! А кто догнал вас верхом на черепахе? Или, по-вашему, это нормально, когда бяка и ухарь, сидя на черепашьем панцире, догоняют парусную лодку?

– Не то чтобы нормально, но…

– Васька, сейчас же отдай мне кнут, – приказала Аля. – Хватит бабушку лохматить.

– Василиса, не отдавай! – заревел Дрындель. Существа вновь заспорили, пытаясь перекричать друг друга.

– Хорошо, – смирилась Аля. – Не хотите – не отдавайте. У меня есть запасной план: надо позвать Мишеля.

– Мишель! – закричала Аля, – Мишель, появись!

Проснулся Вилли и изумлённо захлопал глазами.

Аля ждала мышонка сию же секунду, но тот почему-то не появлялся. Аля позвала его раз десять, и так и эдак, то упрашивая, то ругаясь. Но Мишеля не было, и существа потеряли терпение.

– Хватит нас дурачить, бяка! – рассердился генерал Дрындель. – Кто такой этот Мишель?

– Мишель – это мышонок, он помощник Лешего и мой друг, – с гордостью сообщила Аля. – Мишель – могущественный волшебник, он сейчас быстренько уладит наши пустяковые трудности, ему и не такое по плечу. Сам Леший учил его магии. Но в эту минуту Мишель меня, к сожалению, не слышит. Полагаю, какие-то помехи в космосе, – бяка напустила на себя важности.

Существа с уважением посмотрели на Алю.

– Стойте! Идея! – объявила она вдруг. – На пляже лежит одежда Лешего, которую он снял, когда шёл купаться.

Существа повернули головы в сторону берега и пристально посмотрели вдаль. На камнях возле самой воды действительно темнела какая-то кучка, похожая на одежду.

– Так вот: среди одежды обязательно должен быть волшебный свисток, – продолжала Аля. – Леший всегда носит его с собой, я точно знаю. Если дунуть в свисток, Мишель в ту же секунду появится – этот свист он слышит повсюду.

– Чего же мы стоим? Погребли к берегу! – приказал Дрындель. – Эй, задохлики, пошевеливайтесь! – Дрындель дал подзатыльник одному из гребцов, и тот чуть не улетел за борт. Бяки, буки и фефёлы снова начали ссориться и орать во всю глотку.

А муравей Сюсьтик на берегу, наоборот, онемел от ужаса. Он видел и Водяного, и то, как Леший скрылся под водой. Сюсьтик уже давно покинул хозяйские джинсы и забрался на самый высокий камень, где и стоял теперь овеваемый всеми ветрами. Рыжие усы трепетали, как бельевые верёвки.

Небо снова затягивали тучи, надвигалась буря. Сюсьтик совсем растерялся. Он очень хотел помочь хозяину, но не знал как. «Кажется, я попал в безвыходное положение, – обречённо думал муравей. – Зря говорят, что таких не бывает!»

И вдруг Сюсьтик заметил, что из кармана брюк Лешего торчит что-то белое. «Вот те раз! – воскликнул муравей. – Да это же волшебный свисток! Как же я про него забыл? Если дунуть в свисток, явится Мишель. Он обязательно поможет спасти Лешего: волшебник всё-таки!»

«Но как же я дуну в свисток, я же такой маленький!» – Сюсьтик вновь опечалился. Он перевёл взгляд на небо – стихия разгулялась не на шутку. «А что если подставить свисток под порыв ветра?» – подумал муравей. Он упёрся задними лапками о камень, поднатужился и толкнул свисток. Однако, тот по-прежнему лежал неподвижно. «Я смогу, я обязательно сумею, – подбадривал себя Сюсьтик. – Недаром говорят, что муравьи поднимают тяжесть в десять раз больше собственного веса. А здесь и поднимать не надо, всего лишь подтолкнуть». Он снова напрягся и… сдвинул свисток с места. Свисток упал с камня, ветер просочился внутрь, и раздался тихий свист. Секундой позже рядом возник Мишель. Он был сильно раздосадован.

– В чём дело, Сюсьтик? – раздражённо спросил мышонок. – Ты отвлёк меня в самый ответственный момент. Я следил за Верховной, и вдруг…

– К сожалению, пришла беда, – печально сообщил Сюсьтик. – Водяной утащил дядю Лешего под воду. Вон там только что торчала дядина голова, – он повёл усами в сторону озера. – А теперь нету.

Серебристая шёрстка Мишеля встала дыбом. Он со всех ног бросился к воде, но увидел лишь безбрежный синий простор и лодку, которая приближалась к берегу. Задохлики гребли изо всех сил, на носу бок о бок стояли Аля и Вилли.

От волнения и страха Мишель совсем потерял голову и как очумелый забегал по берегу. «Я должен помочь дяде Лешему, я срочно должен что-нибудь наколдовать и освободить его!»

Мысли путались в голове Мишеля. Наконец мышонку удалось кое-как взять себя в руки, и он пролепетал какие-то волшебные слова.

Он хотел наколдовать огромное рыболовное судно с командой здоровяков-матросов и прочной сетью. Рыбаки забросили бы сеть в озеро и вытащили Лешего. Пусть план не из лучших, но это было первое, что пришло мышонку в голову.

Он зажмурился, а когда открыл глаза…

– Не может быть, ерунда какая-то. Наверно, мне это снится, – рассеянно забормотал Мишель.

Колдовство подействовало, но случилось почему-то совсем не то чудо, на которое он рассчитывал. Видимо, впопыхах мышонок перепутал заклинания.

Вместо большого теплохода на воде у самого берега расцвели жёлтые кувшинки и белые лилии. Мишель изумлённо пискнул, и тогда на листьях кувшинок расселись грациозные стрекозы с радужными крыльями и грустными глазами. Словно потешаясь над мышонком, заквакали лягушки, зажужжали пчёлы. А цветов прибавлялось: на пляже прямо на глазах из песка вырастали красные тюльпаны и молочно-бледные нарциссы, синие астры и пёстрые георгины. Цветы заполонили собой целое побережье.

Жаль только, что эта неописуемая красота ничем не могла помочь Лешему.