Итак, план простой. Вывести Снапуню, принять душ, выпить кофе с бутербродом — и рвануть в Домодедово.

Екатерина — это, пожалуй, мой последний шанс.

Я не знаю, зачем она устроила кровавую бойню ради дорогой ароматной побрякушки.

Но то, что это она — я почти не сомневаюсь. Мне кажется, я знаю, как развивались события. Она договорилась встретиться со мной, я поехала к ее таунхаусу, — а Екатерина направилась к моему коттеджу и все там перевернула, стараясь отыскать тот самый роковой флакон «Красной Москвы». Не найдя его у меня, она добралась до Орехова, и чуть его не прикончила в попытках выяснить, где находятся духи. Орехов, правда, говорил, что на него напал мужчина. Но Катя же актриса! Короткий мужской парик, свободная одежда, платок на пол-лица — вот и мужчина. И перезвонила она мне сама вовсе не потому, что вся из себя такая вежливая. Ей просто нужна старинная «Красная Москва», любой ценой — вот и все.

К дому Екатерины Савицкой я добралась даже на четверть часа раньше, чем мы договаривались. Но торчать в машине, ожидая, пока пройдет пятнадцать минут, не стала. Да за это время просто свихнуться можно от любопытства и нетерпения!

Катя открыла дверь — и у меня невольно дух заняло от ее красоты.

Конечно, я всегда знала, что она женщина эффектная и что камера ее любит. Но даже удачные роли и правильно выставленный во время телеинтервью свет, как оказалось, не передают в полной мере очень органичного сочетания богемного шика и внутренней теплоты.

На Кате был бежевый спортивный костюм, подчеркивающий стройность фигуры. Светлые волосы падали на плечи мягкими волнами, нюдовый макияж, практически незаметный, очень шел актрисе. Она выглядела как юная девушка, недавно проснувшаяся и полная сил, с предвкушающим интересом ожидающая радости, любви, добра и готовая щедро делиться своим теплом. Не знаю, зачем этой женщине делать пластические операции. Подозреваю, честный хирург просто отказал бы ей — какой смысл терзать скальпелем лицо без малейших признаков возрастных изменений?

— Вы хотите чай или кофе?

— Давайте, я принесу вам плед — у нас на первом этаже прохладно. Поленились полы с подогревом делать — теперь вот мерзнем.

— Подождите минуту, сейчас конфеты достану. Антон их в Москве нашел, ручной работы — невероятно вкусные, мы такими только во Франции объедались.

— Куда же я убрала потрясающее печенье? Нас угостили таким печеньем — пальчики оближете! О, вот оно. Правда, красивая коробочка?

Я не могу заподозрить ее в убийствах.

Дело не в любезности, которая легко могла бы восприниматься как попытка завоевать симпатию и отвести от себя подозрения. Дело в ее искренности.

Когда к нам в столовую выходит, радостно помахивая хвостом, голденша, просто родная сестра моего Снапа, — я окончательно таю.

— Одри, дай лапу!

Собака несется к хозяйке, пытается ей протянуть сразу две, обнять ее за плечи.

Актриса смеется:

— Да не мне, гостье нашей!

Одри церемонно подходит, садится, протягивает лапу.

— Хорошая собака, спасибо. Ну, здравствуй, здравствуй. — Я пожимаю лапу и глажу Одри по мягкой шерсти.

— Собственно говоря, из-за нее я и сорвалась как умалишенная, — говорит Катя, подзывая Одри. Та подошла и не ошиблась — хозяйка угостила ее кусочком печенья. — Я планировала с вами поговорить, потом массаж сделать. Но после утренней прогулки Одри что-то есть не стала. Я температуру померила и обалдела — почти сорок один. Антоша в шоке — он же ее любит, как ребенка. А когда у него стресс — он вискарь начинает глушить, ну совсем не помощник. Я за собаку — и скорее в ветеринарку. И оказалось — правильно сделала. Одри клещ укусил! Я два дня из клиники не выходила!

— В феврале? У меня тоже собака, и тоже голден. Но Снап никогда зимой клещей не цеплял.

— У нас тут сосновый бор рядом. И аэропорт. Мне соседка рассказывала, что какие-то трубы теплые там проходят. Я не верила. Но факт остается фактом — пироплазмоз. Хорошо, анализы быстро сделали, капельниц несколько поставили. Ожила моя Одри. А день назад казалось — не вытянем.

— Сочувствую… Но все-таки клещ зимой… А вы уверены, что в вашей ветеринарной клинике вас не обманывают? В какой центр вы обращаетесь?

— На Каширке. Очень далеко и неудобно ездить, но там работает самый классный врач, который еще прошлую собаку нашу лечил. Он уникальный ветеринар…

«Ветеринарная клиника известна, порода и имя владельца тоже, день обращения и диагноз прилагаются. Я проверю ее в два счета, — пронеслось у меня в голове. — Странно, что муж соврал про репетицию в театре. Хотя, может, он уже столько принял на грудь, что вообще ничего не соображал?»

Я решила сменить тему и, сделав глоток чая, поинтересовалась:

— А вам понравилось в парфюмерной мастерской Орехова?

Катя пожала плечами:

— Да, там интересно. Мне часто дарят сертификаты на изготовление личных ароматов. У меня уже флаконов пять от Орехова, наверное.

— Вы ими пользуетесь?

— Редко. Только это между нами, хорошо? Я люблю старую классику — Шанель, Герлен.

— А «Красную Москву»?

— Еще больше, чем Шанель! Мне кажется, они очень похожи. Но «Красная Москва» мягче и женственнее. Кстати, у Стаса есть старинный флакончик, очень красивый! А какой аромат, — Савицкая закатила глаза. — Не надышаться! Стас провел пробочкой мне по запястью — я чувствовала аромат после нескольких душей! Умели же раньше делать духи!

Ее голос звучит естественно.

Она выглядит очень милой и искренней.

По своей инициативе она перевела разговор на роковой флакон.

Но я все время себе напоминаю: Екатерина Савицкая — профессиональная актриса.

Так что мне надо не идти на поводу эмоций, а думать и проверять…

— Одри, что это ты несешь?

Катя улыбается, а потом ее лицо каменеет.

Голденша, виляя хвостом, кладет перед хозяйкой светлый кружевной лифчик.

— Ах ты бессовестная собака! — Катя хватает белье, идет к ванной комнате, открывает дверь и закидывает его внутрь. — Ну как тебе не стыдно!

Я глажу Одри, что-то рассказываю о Снапе. Но думаю при этом совершенно о другом.

Савицкая очень хорошая актриса. Но собака застала ее врасплох.

Катя посмотрела на лифчик — и испугалась.

Как я вела бы себя в такой ситуации? Может, мне было бы неловко. Но чего тут бояться?

А Катя испугалась.

Наверное, потому, что это не ее белье. Размер, по идее, совпадает — стандартный третий номер, как у меня, у нее и еще у многих-многих женщин. Но любая отличит свой лифчик от чужого! Катя испугалась, потому что этот кусочек белой материи сделал ей очень-очень больно.