— За дивные очи хозяйки этого дома, — во весь богатырский рост поднялся Юрась, вытягивая вперед руку с кубком.

— За господарыню! — оживился Хлын, отхлебывая прямо из хрустального графина.

Стефан тоже встал, чуть кланяясь жене. Она тут же поднялась и поклонилась ему в ответ.

— И женка послушная, — похвалил Юрась, подмигивая брату.

Трапеза завершилась. Когда все собрались расходиться, Стефана попытался отвести в сторону Невесский:

— Господарь, нам надо поговорить, — торопливо зашептал он.

— Я теперь не господарь, твоими стараниями, — холодно отстранился Стефан, — и говорить я с тобой больше не стану.

— Это очень важно, — с волнением в голосе продолжал настаивать Невесский.

Но теперь Стефан знал, что проныра мог быть очень искусным актером, и лишь с раздражением процедил:

— Никогда я больше с тобой говорить не стану, радуйся, у тебя все получилось, задание выполнил.

Генусь, с обидой поджав губы, отступил, а Стефан, к досаде, заметил, что, пока он пытался отвязаться от Невесского, Юрась успел завести беседу с Маричкой. Старший брат, щуря по-кошачьи угольки глаз и приглаживая воронова крыла волосы, что-то выспрашивал у синеглазой, отвечала ли она и как смотрела, Стефану не было видно, Маричка стояла спиной.

Сгорая от невесть откуда взявшейся ревности, Стефан устремился к ним, но тут ему уже дорогу преградил Адамусь:

— Оставь ее, — совсем не дружелюбно прорычал филин, — у тебя был шанс помириться, но ты нос воротил, а теперь что изменилось?

— Не твое дело, — огрызнулся Стефан, пытаясь его обойти.

— Очень даже мое! — взвился Адамусь. — Что ты ей теперь можешь дать? Пан Хлын мне сразу, еще с заставы, весточку прислал, что настоящий господарь явился. А ты, — Адамусь тыкнул крючковатым пальцем прямо в грудь Стефану, — самозванцем рядился, а на самом-то деле самозванец и есть.

Да, старик умел бить больно прямо под дых.

— Это ты ей грамоту подкинул? — с яростью проговорил Стефан.

— Это ты ее написал, разве нет? — отбил Адамусь. — А я юлить пред тобой не стану, мне таиться нечего. Твой брат еще не стар, сколько ему, около тридцати?

— Тридцать два.

— В самом расцвете, вдовец, с двумя дочками, мне все ведомо. А она ему и сына может родить, глаз у него на Маричку загорелся, я такое сразу примечаю, — Адамусь кивнул в сторону и вправду «распушившего хвост» Юрася.

— Она моя жена! — рявкнул Стефан, белея от злости.

— Что ты ей можешь дать, муж? — с сарказмом произнес филин. — Что ты можешь дать господарыне огромного края, за которой стоит ее народ? Дом в Пшоничах? Да ты пойми, будет раскол, половина нашей шляхты Георгия господарем не признают, пока у господарыни муж законный есть. Что будет? Война! Тебе самолюбие потешить, а мне надобно о людях своих думать.

— Поэтому ты племяшку уже под другого готов подложить, — Стефану хотелось придушить старикана, особенно его бесило, что Адамусь говорил истинную правду.

— Я с самого начала против вашей свадьбы был, али ты запамятовал? — высокомерно вздернул подбородок старик. — Отстань от нее.

— Пусть сама решает, — холодно произнес Стефан.

— Да не она, ты должен решить, ты, как мужик, как шляхтич, как королевич! Взрослеть пора, малыш, — точно уловил Адамусь интонацию Георгия.

Прихватив бутыль с брагой, на нетвердых ногах Стефан прошел мимо беседующих жены и брата и вышел в черный коридор. Он, спотыкаясь и бормоча себе под нос ругательства, поднялся на смотровую площадку малой башни, сел на парапет, подставляя лицо тяжелым каплям дождя. Где-то там, внизу, ее уютная комната. Когда он успел проворонить свою жизнь? Стефан посмотрел в черноту ночи. От шага вниз останавливала только мать, ей он не сделает больно никогда, будет терпеть до конца.

Стефан стер с лица дождевую влагу, поднял бутыль, собираясь глотнуть еще добрый глоток, но чья-то рука дерзко выдернула стекляшку из его руки и пойло полетело в темноту. Сквозь дождь Стефан почувствовал такой знакомый запах меда, смешанный с ароматом ягод. Маричка! Стефан откинул голову назад, и теплые губы жены накрыли его губы, а тонкие ручки обхватили под мышками, прижимая спину к мягкой груди и оттаскивая от края. Муж с женой жадно принялись ласкать друг друга, не замечая поливающие их струи дождя.

— Я тебя никому не отдам, — прошептал в самое ухо любимой Стефан.

— Не отдавай меня, — задыхаясь простонала она. — Никогда никому не отдавай.

дровами, навевая сладкую дремоту. Стефан с Маричкой, обнявшись, лежали на узкой кровати и места как-то хватало, просто хотелось прижаться еще сильнее, чтобы слышать, как бьется другое сердце и подстроится под его мерный ритм.

— Сильно опечалена, что я теперь не господарь? — вздохнул в темноту Стефан.

— Обидно за тебя до слез, — прошептала Маричка, укладывая щеку ему на плечо, — ты самый лучший господарь, я тобой горжусь, — и так это искренне было сказано, без попытки подыграть, что Стефан поверил, не мог уже не поверить, он ласково потрепал жену по пышным волосам и поцеловал в макушку.

— Мне надо принять решение, что делать дальше, — задумчиво проговорил Стефан, вглядываясь в отблески пламени на потолке.

— А мне нужно тебе кое в чем признаться, — Маричка резко села, свесив ноги с кровати.

— Не нужно, это теперь не важно, — мягко улыбнулся Стефан, потянув ее за руку лечь обратно.

— Нет, это и теперь важно, — заволновалась Маричка, — мне давно надо было тебе признаться, а я все медлила, все тянула. Мне тоже надо было принять решение, чтобы не навредить тебе, а я никак не могла…

— Ты все про месть, — нахмурился Стефан, вот о чем он сейчас не хотел слышать, так это про застаревшую повинность любимой.

— Нет никакой мести, и мстить мне некому, — поджав губы медленно проговорила Маричка, — мои родные умерли сами, от мора.

— Господарь яворов умер от мора?! — тоже сел на кровати Стефан, не веря своим ушам.

— Нет, Яворонов убили, это так, только я не Мария Яворонка, — выдохнула Маричка, сверкнув очами.

— Что значит не Яворонка? — не понял Стефан. — А кто же ты?

— Самозванка, — совсем уж тихо прошептала жена.

— Как? — только и смог выдохнуть Стефан, да уж, его женка — это прямо ведьмовская книжка с кучей секретов.

— Но я же не со зла, я никогда не позволила бы себе выйти замуж за королевича, ты не думай, — затараторила Маричка, — я же сперва согласилась, потому что думала — ты помираешь, ну побуду женой королевича пару часов, раз у него блажь такая, да и все. А потом явилась эта в красном платье, — Маричка фыркнула, и Стефан невольно улыбнулся, чувствуя ее легкую ревность. — Эта пани сказала, что ты не королевич и ты мне про это намекнул, и Адамусь поверил, да все поверили, даже пан Невесский, а он очень проницательный, людей насквозь видит.