в газетах было. Как Ольга поняла, отец тогда струхнул: на Политбюро могли с газетой разобраться, а заодно – и с теми, кто пропихнул статью в печать. Хотя она не сомневалась: не могут в СССР наказать за правду. Наоборот, гордилась. Редкий журналист в стране может похвастаться, что его статья послужила поводом для разбирательства на высшем уровне.

– Леонид Ильич предложил дать мне квартиру в этом доме, – продолжал Борис. – Что и было сделано. Так что это наше. Зацени, любимая!

Ольга отдала ему букет и обошла новое жилье. Увиденное ее поразило. Большая и просторная квартира, две комнаты, паркет… Импортная мебель! Новая, красивая. У них квартира лучше будет, разумеется, но ненамного. Но ее отец – зам заведующего отделом ЦК КПСС. Большая должность! А Борис всего лишь будущий студент, пусть даже и Герой.

– Мебель тоже дали? – спросила Ольга, завершив осмотр.

– Ага, сейчас! – он рассмеялся. – От них дождешься. Мебель я купил. Привезли, собрали. Вчера весь день этим занимался, потому и не звонил. Хотел сюрприз сделать. Ты рада?

– Да, – сказала Ольга. – Но лучше б позвонил. Я прямо извелась, не знала, где ты и куда пропал.

Она легонько всхлипнула.

– Прости, любимая! – обнял ее Борис. – Не подумал. Чурбан я бесчувственный, редиска! Побей меня!

– Дурак! – сказала Ольга. – И не лечишься. Я тебя люблю.

– И я тебя, – сказал Борис, и они поцеловались – крепко-крепко.

– Я по тебе скучала, – прошептала Ольга.

– Я по тебе – аналогично, – сообщил Борис. – Всю ночь на кровати проворочался – один как перст. Сегодня будем спать вдвоем.

– Развратник! – Ольга закраснелась.

– Просто я в тебя влюбленный, – он подмигнул. – Предлагаю выпить чаю с тортом – свеженький купил. Калории нам пригодятся…

Они прошли на кухню, где приготовили чай и пили его с тортом. Тот оказался настолько вкусным, что Ольга не смогла сдержаться и съела два куска.

– А кружки некрасивые, – заметила, насытившись. – Чай лучше пить из чашек.

– Купил, что подвернулось, – сказал Борис. – Сервиза нет, как и другой посуды. Решил, что с этим лучше справится моя любимая.

Ольга довольно улыбнулась.

– И шторы, – он продолжил. – Этаж у нас высокий, в окна не заглянут – дома вокруг пониже будут, но без штор в квартире неуютно. Да и от солнышка прикрыться… Займешься?

– Да, – кивнула Ольга.

– Только денег мало, – Борис вздохнул. – Мебель дорогая, плюс холодильник и стиральная машина… Придется, наверное, продавать «Москвич».

– Не нужно продавать! – заторопилась Ольга. – Нас с тобой возьмут в «Известия», мы будем получать зарплату…

Она рассказала о предложении отца.

– Что ж, я согласен, – кивнул Борис. – И думаю…

Он не договорил – в дверь квартиры постучали. Борис пожал плечами, встал и отправился в прихожую, оставив дверь в кухню приоткрытой.

– Здравствуйте, Борис! – долетел до Ольги девичий голосок. – Вы вчера мне обещали показать аккорды. Вот и зашла.

– Здравствуйте, Татьяна, – сказал Борис. – Проходите. Хотите чаю с тортом?

Через несколько мгновений в кухню вошла девушка – высокая и худощавая. В руке она несла гитару. Лицо довольно миловидное, одета в сарафан и босоножки. Прическа только никакая – хвост на затылке. Увидев Ольгу, девушка встала и посмотрела на Бориса.

– Знакомьтесь! – улыбнулся он. – Татьяна Мезина, соседка по площадке. А это Ольга Ковалева, моя невеста.

Ольга обожгла непрошенную гостью сердитым взглядом. Та смутилась.

– Я, наверное, потом зайду.

Она повернулась и быстро вышла. Хлопнула дверь в квартиру.

– Что это с ней? – Борис пожал плечами.

– Сейчас узнаешь! – разгорячилась Ольга. – Что тут происходит? Кто это такая? Зачем явилась?

– Ну, ты же слышала – соседка, – пояснил Борис. – Я к ним вчера за спичками зашел – забыл купить. А у них застолье – отмечали новоселье. Меня тоже усадили. Там с Татьяной познакомился.

– А ты и рад! Мог бы отказаться выпивать.

– Невозможно было, – вздохнул Борис. – Два генерала за столом. Один – отец Татьяны, другой – его приятель. И вообще, зачем мне ссориться с соседями? Ну, посидели, выпили, поели. У Татьяны гитара оказалась, я им сыграл и спел.

– Пел, значит? – наседала Ольга, подступая.

– Про любовь не пел, – он сделал шаг назад. – Про коней. Ведь про лошадок ведь можно? Они же безобидные.

– Я покажу тебе лошадок! – Ольга замахнулась.

Борис ловко увернулся и, сделав шаг вперед, обнял ее.

– Пусти, развратник!

Она замолотила по его спине.

– Ну, что ты, милая? – забормотал Борис и стал целовать ее лицо и шею. – К кому приревновала? Ты для меня единственная и желанная. Я так тебя люблю!

Она обмякла. Он подхватил ее на руки и унес из кухни в спальню. Не прошло минуты, как их тела слились. Блаженство охватило Ольгу. Затем был взрыв эмоций, крик страсти и истома сладкой неги.

– Все еще сердишься? – спросил Борис, лаская ее грудь.

– Сержусь, – сказала Ольга, пристраивая голову на его руке. – Ты гадкий и противный. Три дня не виделись, а уже другую отыскал. Аккорды показать ей обещался. Не на этой ли кровати?

Он захохотал.

– Ничего смешного! – надулась Ольга.

– Давай никогда не ссориться – никогда, никогда, – пропел он. – Давай еще раз помиримся – навсегда, навсегда.

– Ну, смотри мне! – сказала Ольга. – Увижу еще раз в квартире эту дылду генеральскую… А теперь слушай. Я перееду жить к тебе, сегодня же. Попробуй только отказать! Понял?

– Да, – ответил он и чмокнул ее в щеку. – Поедем за вещами сейчас или чуть погодя?

– Погодя, – сказала Ольга. – Ты еще не до конца вину загладил…

***

Трель телефона оторвала Ковалева от просмотра подготовленной сотрудниками справки. С досадой посмотрев на аппарат – звонил обычный, не вертушка, он снял трубку.

– Ковалев.

– Привет, папуля, – раздалось в наушнике. – Ты извини, что отвлекаю, но дело важное. Я переехала к Борису.

– Как? – удивился Ковалев. – Ты в Минске?

– Нет, в Москве. Борису дали здесь квартиру – две комнаты в хорошем доме. Он их уже обставил. Не до конца, конечно: