– Ариша!

– Нет, пожалуйста, нет, и не надо меня провожать, я сама… – Арина подхватила сумочку, не без труда открыла входную дверь и выскочила вон из квартиры Глеба.

Спустилась в лифте, на улице перебежала дорогу, где тянулся пустой в этот час узкий бульвар, засаженный с обеих сторон сиренью, еще продолжающей цвести.

Страха из-за того, что она оказалась одна посреди ночного города, Арина не испытывала. Молодая женщина достала из сумочки мобильник, вызвала ближайшее такси – его прибытие специальная программа обещала через семь минут…

Эти семь минут Арина стояла, подняв лицо к темно-синему небу, почти без звезд, с узким, острым полумесяцем, мерцающим в дымке облаков.

Ей было все внове – и это ночное городское небо, и теплый летний воздух, оглушительно пахнущий сиренью, подстриженным газоном, и она сама, незнакомая и новая. Не та, прежняя Арина, которая жила в придуманном ею же самой мире…

Теперь вдруг стало все ясно, словно она открыла глаза, опустила руки, которыми зажимала себе уши. И заглянула в свое сердце, наконец. Никакого Глеба там и в помине не было.

Зашуршал под колесами асфальт, мигнули фары.

Это подъехало такси.

Глеб так и не появился, он, видимо, тоже не рвался догонять Арину. Всю дорогу до Земляного Вала, пока она ехала в такси, молодая женщина держала в руках телефон, глядела на темный экран. Вдруг он вспыхнет и на экране возникнет имя – Тим. Как в тот раз, когда он позвонил ей тоже ночью.

Или самой ему позвонить?

«Нет, нет, не надо. Я столько бегала от Тима, что он, наверное, и думать забыл обо мне. А та ночь? – спохватившись, напомнила Арина себе. Но тут же и осадила саму себя: – Наверное, с Тимом произошло нечто подобное, что со мной сегодня. Я поняла, что не люблю Глеба, а Тим тогда понял, что больше уже не любит меня…»

* * *

Трель городского, то есть стационарного телефона, – в восемь утра.

Зоя почти им не пользовалась, да и ей никто не звонил по нему – все знакомые уже давно перешли на сотовую связь. Если же вдруг иногда «оживал» городской, то, скорее всего, это беспокоили с рекламой каких-либо услуг или товаров, совершенно ненужных Зое. По-хорошему, надо было отказаться вовсе от этого аппарата, но, по старой памяти, девушка все медлила.

А вдруг Нине, старшей сестре, с ее слабым сердцем, внезапно станет плохо? А на мобильный дозвониться не смогут… Городской – он обязательно нужен, для подстраховки!

Вот и сейчас, наверное, кто-то рвался к Зое с рекламой в столь ранний час.

– Алло? – нервничая и одновременно злясь, сорвала телефон с «базы» Зоя.

– Госпожа Лапиади? – послышался в трубке вежливый мужской голос.

– Да… а что случилось?

– Прошу прощения за столь ранний звонок. Это Сергей Эдуардович Мальтизен вас беспокоит.

– А, Сергей Эдуардович… – с облегчением вздохнула Зоя. Вспомнила, что в анкете, поданной на конкурс «Российского балета», указала два номера, которыми пользовалась, – городской и мобильный. – Ничего-ничего, я всегда рано встаю, привычка. Вы насчет контракта? Я помню, сегодня собиралась в дирекции быть, как договорились.

– Ох, госпожа Лапиади, боюсь, сегодня не получится никаких документов подписать, – вздохнул на том конце провода помреж. – Собственно, я именно поэтому и тороплюсь вас предупредить, чтобы вы, уважаемая, не тратили своего драгоценного времени.

– Не поняла?.. – растерялась Зоя.

– Дело в том, что прошлый наш конкурсный отбор прошел с некими нарушениями, и мы вынуждены аннулировать его результаты. В конце июня мы повторим эту процедуру, ну и, разумеется, вас тоже приглашаем, если вы еще заинтересованы работать в нашем театре, – бархатным голосом произнес Мальтизен.

– Минутку… Значит, меня не берут в труппу? – похолодела Зоя.

– Почему не берут, может, и во второй раз вы выступите вполне успешно, и вновь поразите комиссию…

– Бред какой-то. Я уже уволилась из своего театра. Что мне делать?

– Очень сожалею. Надеюсь, вы не останетесь в любом случае без работы – многим театрам в Москве нужны опытные и талантливые танцовщицы…

– Я этого так не оставлю, – дрожащим голосом пробормотала Зоя. – Обещали же взять!

– Ну что ж поделать, ошибка у нас вышла, но мы готовы ее исправить и вновь повторить конкурс! – бодро возвысил голос Мальтизен. – И вам опять даем шанс!

– А если я не пройду в этот раз конкурс?

– Вы, если хотите, госпожа Лапиади, можете на нас в суд подать, ваше право, – с удовлетворением ответил собеседник Зои. – Только толку-то, трудовое законодательство мы не нарушаем… И, потом, я слышал, вам нельзя нервничать.

Зоя вздрогнула, трубка едва не выскользнула из ее ладони. «Знает, – подумала она. – Но откуда?!»

– Мне можно нервничать, – возразила девушка. – Я абсолютно здорова, и я… и у меня нет никаких противопоказаний для работы в балете. Остальное все слухи. Вы на что намекаете?

Мальтизен молчал.

«С ними же невозможно бороться… Формально уж точно к ним не придерешься, – лихорадочно размышляла Зоя, подразумевая под «ними» дирекцию театра. – И в суд я не пойду, да и как ко мне потом будут относиться, к сутяжнице, в нашем закрытом театральном мирке?»

– Я знаю, что произошло, отчего такие перемены, – Зоя нашла в себе силы продолжить разговор. – Вы говорили с Глебом Потоцким, да, Сергей Эдуардович? Это он вам сказал – про меня…

– Глеб с великим уважением к вам относится, госпожа Лапиади. И любовью. Надеюсь, у вас с ним все будет замечательно – и семья счастливая, и ребеночек прекрасный… – запел Мальтизен.

– Да не будет никакого ребеночка! – рявкнула Зоя. – И с Глебом мы расстались! Я не сбираюсь рожать! Вы понимаете – я не собираюсь рожать…

– А жаль. Это я уж от себя лично говорю, – неожиданно жестко проговорил помреж. – Никакое искусство не стоит подобных жертв… Впрочем, это к делу отношения не имеет. Милости просим вас на следующий конкурсный отбор. Хотя, скажу по секрету, приедет Рина Остудина из Америки. Побыла там и решила, что на родине лучше. Остудина просто гениальная танцовщица, гениальная…

Зоя положила трубку на «базу».

Продолжать разговор с Мальтизеном уже не имело смысла. Тот достаточно набросал намеков. Зою в театр не берут – там каким-то образом узнали о ее беременности, а в повторном конкурсе, скорее всего, победит та самая легендарная Остудина.

Нет смысла возмущаться, сопротивляться, грозить судом, надеяться на то, что вдруг случится чудо и в конкурсе опять победит она, Зоя, а не та самая выскочка Остудина…

Зоя некоторое время стояла, пытаясь успокоиться, и ей почти это удалось. Она решила позвонить Глебу. В самом деле, только он один знал о ее беременности… Правда, еще и Нина, но Нина не в счет!