Если проанализировать их общение, то говорил только Глеб, и только о себе, о своих планах, мыслях и чувствах. Мысли и чувства Арины его совсем не волновали, он лишь из вежливости позволял ей высказываться.

Она подстраивалась под Глеба, а вот он под нее – никогда. Плохо ли это – подстраиваться под другого человека? Наверное, нет, если не приходится ломать себя в чем-то важном, но процесс должен быть хотя бы обоюдным.

В сущности, лишь Тим по-настоящему беспокоился об Арине. Тима интересовала сама Арина, а Глеба – способность Арины его выслушивать.

Словом, вся эта безответная любовь к Глебу – просто фикция. Выдумки давно одинокой, не особенно счастливой женщины. Как и первый брак Арины – тоже какой-то ненастоящий, надуманный, что ли.

Вот с Тимом все случилось по-настоящему, в ту ночь с ним и желание, и волнение, и восторг, и злость… Ее чувства тогда шли от сердца, от души, а не от головы. Какое-то священное безумие… Получается, у Арины лишь одна эта ночь с Тимом и была счастливой во всей ее женской жизни. Одна ночь любви. Всего одна ночь – за целую жизнь.

Если, например, Арина вдруг завтра умрет – то и вспомнить-то перед смертью ей будет нечего, кроме одной той ночи.

«Тим мне так и не перезвонил. Ну конечно, я столько времени убеждала его в том, что он мне не нравится, что его внимание меня тяготит, что мне ничего от него не надо… Он побегал-побегал за мной, а потом понял, что все, бесполезно».

Арина, терзавшая себя этими размышлениями весь день, наконец ближе к вечеру взяла в руки мобильный телефон. Позвонить Тиму? Как-то унизительно для женщины – звонить первой… Но, с другой стороны, унизительнее – ничего не делать, позволить себе страдать дальше. В конце концов, что страшного произойдет? Либо Тим откажется продолжать с ней общение, либо обрадуется ее звонку…

Проще сразу отмучиться, а не страдать еще долгое время, вздыхая по Тиму.

Значит, надо позвонить ему. «Или нет, пошлю эсэмэс!» – решила Арина. Некоторое время она думала, что бы такое ей написать, чтобы, с одной стороны, дать понять Тиму, что он ей нравится, с другой стороны – не слишком уж навязываться…

Написала коротко – «Я скучаю по тебе» – и быстро отправила сообщение, не давая себе шанса передумать.

Прошло пять минут, никакого ответа. Десять. Двадцать. Полчаса… «Это точно всё. Если он сразу не перезвонил, значит, вряд ли перезвонит вообще. Перегорел, разлюбил!»

Она упала на диван, закрыла глаза. Тоска охватила молодую женщину, причем совсем иного рода, чем в случае с Глебом. Сейчас Арина винила себя – что упустила в своей жизни нечто важное, главное…

…Звонок домофона – через час. У Арины чуть сердце не оборвалось. «Тим!!!» Она вскочила с дивана, стремительно понеслась через всю квартиру к переговорному устройству, сорвала трубку и хриплым, севшим голосом едва смогла произнести в нее:

– Да?..

Больше всего Арина боялась того, что сейчас ей ответит кто-то другой, не тот, кого она ждала.

– Это я, – отозвался он, Тим. Голос его звучал спокойно и весело, как ни в чем не бывало. – Погода хорошая. Прогуляемся, может быть? Я жду тебя внизу.

«Это какое-то чудо… Судьба словно дает мне последний шанс. Но уж в этот раз я ни за что его не упущу!»

– Сейчас выйду, – пробормотала Арина.

Повесила трубку дрожащей рукой. «Не перезвонил, но приехал. Сам! Может, хочет объясниться со мной лично? Тогда почему не попросил впустить его, не захотел ко мне заходить, позвал на прогулку? Значит, не любит. Разлюбил. Я как женщина уже его не интересую… Или, наоборот, любит и потому не хочет слишком форсировать события?!»

Арина заметалась по квартире – что надеть, как себя украсить… Выхватила из шифоньера одно платье, затем другое – все не то. А вот хоровод любимых юбок на вешалках… Но к юбкам надо еще верх подбирать! Тут же, не отходя от шифоньера, выяснилось, что одну блузку придется гладить, у другой пуговица оторвалась, четвертая в стирке, третья вдруг показалась Арине уродливой… Она пришла в ужас – получается, на свидание с любимым человеком надеть-то нечего?!

И тут Арина вспомнила о том самом комбинезоне, в котором ходила на открытие галереи. Уже выстиранный, высохший и совершенно не мятый, он скромно висел в ванной со вчерашнего дня. Это ли не спасение? Идеальный наряд, к нему не надо ничего подбирать из одежды…

Недолго думая, Арина натянула комбинезон, открыла свой заветный сундучок, там, в отдельном ящичке, лежали украшения из янтаря – те самые, что так не понравились Глебу… Арина все их и нацепила на себя.

Сейчас она выглядела точно так же, как в день открытия галереи. Глебу в этом виде она откровенно не понравилась, но что скажет Тим? Забавная ситуация…

Через двадцать минут после звонка домофона Арина спустилась, внешне спокойная, хотя внутри у нее все бушевало и дрожало.

Тим ждал молодую женщину в машине. Увидев Арину, вышел ей навстречу.

– Ой… – Арина шагнула к Тиму и чуть не споткнулась, заметив в его руках какую-то удивительную розу – темно-темно-красную, почти черную. Тим едва успел подхватить Арину. «Я чудовище, я неуклюжая!» – мелькнуло у нее в голове. И тут же она спросила, глядя на цветок: – Это мне?

«Дурацкий вопрос… Зачем я спрашиваю? Ясно же, что мне!» – с тоской, ненавидя себя, подумала девушка.

– Конечно, тебе. Баккара, – сказал он и протянул Арине цветок. А потом добавил просто: – Знаешь, и я соскучился.

Таким был его ответ на ее послание. Арина окончательно смешалась, она не знала, плакать ей или смеяться – так напряжены были ее нервы в этот момент.

– Какая же ты красивая. Каждый раз поражаюсь, – усмехнулся Тим.

– Я?!

– Ты. – Тим вдруг поцеловал ее в щеку. – Привет!

– Привет… – выдохнула Арина. Неожиданно ее волнение исчезло. Стало легче дышать, руки и ноги уже не дрожали… Она засмеялась с облегчением и призналась откровенно: – Знаешь, я боялась, что ты больше не захочешь со мной встречаться.

– А ты хотела меня увидеть?

– Очень, – кивнула она. – А что такое «баккара», Тим?

– Сорт роз.

– О… Невероятный цветок!

– Я его приобрел, а потом подумал: не слишком ли мрачный он? Но, знаешь, кажется, он очень подходит к твоему наряду.

– Тебе правда нравится мой вид? – держа цветок в руке, повернулась Арина перед Тимом.

– Правда, – серьезно ответил тот.

– А это все… это не лишнее? – Она указала пальцем на ряды янтарных бус у себя на груди, качнула пальцем сережки в ушах. – Если хочешь, я сниму.

– Ни в коем случае! – возмутился Тим. – Даже не смей.

– Тогда вот еще что мне скажи, только честно – я толстая, да?

– Нет. Нет! Ни в коем случае. Никогда. Но что за глупые вопросы?