века. Холерные бунты? Так они, кажется, в следующем году будут. Или опять всё врут календари? Но ведь, не слышно было ничего про эпидемию, где-то там в Крыму и Астрахани. Это далеко. Шаги продолжали бухать, неизвестный приближался. Кох решил на всякий случай подножку поставить и сразу навалиться. Пора. Он выставил ногу и бегун, как и положено, зацепился за неё и кувыркнулся через голову. Виктор приготовился к прыжку, но по заметной шапке с красной тульей понял, что это грек Андрюха. Тогда он бежит от врага и его нужно затащить за угол, — мгновенно созрело решение в голове Коха и он, ухватив управляющего за ворот кафтана, дёрнул на себя.

— Что там? — когда грек оказался за углом, навис над ним Виктор.

— Ку…Кузьма этот Агафона убил! — выпучил глаза грек Андрюха.

— Что тут происходит⁈ — к ним пригибаясь и поддерживая свою вычурную высокую шляпу — цилиндр подбежал князь Болоховский.

— Кузьма этот — управляющий, Агафона убил из пистоля! — чуть больше информации выдал грек.

— Да что ты мелешь, он пьян вусмерть! И откуда у него пистоль? А здесь вы откуда? — вывалил кучу вопросов на кудрявую греческую головушку Николай Иванович.

— Так он вырвался от нас и к барскому дому побежал. Я споткнулся, упал, а Агафон чуть меня опередил. Хоть и хромой. Пока я поднимался, да отряхивался, он и обогнал. А тут Кузьма на крыльцо из дома выскакивает и из пистоля стрельнул в Агафона. Тот и свалился, я кровь увидел и за дом побежал, — чуть успокоился Павлидис, но продолжал на угол дома оглядываться с опаской.

— В пролётке коробка с двумя пистолями, и они заряжены, — вполне так хладнокровно сообщил им князь и огляделся, очевидно выискивая путь к пролётке, чтобы из княжеского дома видно не было. Далековато, это надо весь хозяйственный двор, вполне себе не малый, обходить и потом ещё по дороге с полкилометра. Напрямик всего метров триста, может и меньше даже, но это всё время будешь на виду у стрелка.

— Николай Иванович, может он нас за грабителей принял, — пришла Сашке в голову интересная мысль. — Он же ни грека, ни Агафона никогда не видел, а тут они его из ведра поливают и бьют по щекам.

— Хм, а какая разница, кого он за кого принял? Он Агафона убил, а значит — преступник. Ему теперь каторга пожизненная в Сибири. Так он ещё и с похмелья не соображает ничего. Ладно. Чего рассусоливать! Я пойду в обход за пистолями к пролётке, а вы тут тихо сидите. Да, Андрон, Никодим, за Сашку головой отвечаете, что с ним случится, сам вас пристрелю. Тихо тут сидите.

Сашка уже очнулся. Он сидел за углом дома и удивлялся, как это он и в перекаты уходил, и своими не сильно послушными руками сумел, не самого лёгкого в мире грека, пару метров по земле проволочь. Правильно говорят, что жить захочешь — не так раскорячишься.

Князь, пригибаясь, побежал в обход псарни, а потом коровника со свинарником. Далеко бежать. Это минут десять при такой скорости уйдёт у Николая Ивановича. Может, нужно было за ним двинуть, нет не за пистолетами, просто подальше от крыльца?

И в это время за углом вновь затопали шаги. Сашка и хотел бы отползти подальше, но некуда, прямо за ним сидел, прислонившись к стене дома собачник Никодим, а сбоку полулежал, опираясь спиной на ноги псаря, грек. Замуровали демоны, с трёх сторон замуровали. Топот приблизился, пока Сашка оглядывался. Сейчас бы снова перевоплощение в лейтенанта Коха не помешало, но ничего такого не происходило. Нужно было действовать самому, тем более что все движения по стреноживанию Павлидиса Сашка точно помнил. Он отцепил от себя руку Андрюхи и приготовился вытянуть правую ногу, чтобы подставить подножку.

Событие сорок восьмое

— Куда дели награбленное?

— Награбленное⁈

— Нет, заработанное передовым трудом! Не строй мне Клару Целкин!

Ликвидация

Сначала появилась рука с пистолетом. Ну, матёрый преступник или диверсант какой выставил бы шапку на палке, видимо, Кузьма Иванович матёрым не был. Просто осторожный человек голову бы выставил, огляделся. Так, где осторожность, и где пьяный управляющий⁈ Кузьма Иванович просто вышел из-за угла. Сашка ногу выставил, и неосторожный Кузьма полетел к земле.

Бабах. От неожиданности товарищ этот нажал на спусковой крючок и пистоль выстрелил. Острая боль обожгла ногу дурню. И в голове от боли, адреналина туда хлынувшего и грохота выстрела лейтенант Кох вновь проявился. Виктор прыгнул на спину упавшего управляющего и схватив за правую руку того сначала вырвал пистоль, а потом и заломил её.

— Держите ему ноги! — заорал Кох на грека и собачника.

Не сразу, но подействовало. Оба, толкаясь и мешая друг другу вцепились в ноги стрелка. Не тут-то было. Кузьма дёргался и вырывался, даже несмотря на то, что Виктор ему руку заломил. Оба держателя ног послетали и отскочили напуганные. Пришлось Виктору дотянуться свободной рукой до пистолета, взять его за ствол и садануть по голове управляющего. Потом ещё и ещё раз. После третьего удара, пришедшего куда-то в ухо, дёргающийся убивец затих. А на виске кровь появилась.

— Сашка, живой! — к ним бежал со стороны свинарника князь Болоховский. Не успел добраться до пистолетов.

Сашка вернулся в свою монголоидную голову и скатился с Кузьмы. Первым делом глянул на ногу, светло-серые штаны от парадного фрака были в крови. Попал, таки, гад в ногу, но боли почти не чувствовалось. Шок очевидно.

— Съездили за шторами! — вытягиваясь рядом с управляющим, прошептал Сашка.

— Что? Что ты говоришь? — склонился над ним с перекошенным лицом князь.

— Нормально всё, Николай Иванович, нужно мне ногу перевязать и посмотреть, что там с Агафоном. И связать этого…

— Как тебя? Эй, псарь!

— Никодим, Ваше сиятельство…

— Оставь ногу в покое, принеси две верёвки этого ухаря связать, — нет, пришлось Николаю Ивановичу сдергивать за шкирку с лежащего неподвижно управляющего Никодима и толкнуть в сторону угла. Тот вцепился в ногу и не хотел никуда бежать.

Пока Никодим бегал за верёвками, князь оттащил Сашку к стене дома и стащил с него штаны.

— Ерунда! Повезло. Пуля просто кожу содрала, — зять общупал ногу Сашке, — Андрон, сбегай в дом, воды принеси и кусок тряпки чистой. Нужно Сашке ногу перевязать.

— Там Агафон, — напомнил князю Кох.

— Чёрт! Где этот…