Узнаем друг друга получше. Почему ты хочешь уйти? Что ты боишься потерять, если останешься? Почему ты не хочешь остаться со мной?»

– Я не хочу проспать всю ночь сейчас, когда я наконец-то вырвался в этот круиз. Я хочу найти ребят и выпить с ними еще несколько кружек пива.

«Значит, теперь ребята снова стали важны? Когда ты получил то, что хотел… Знаешь, это звучит жалко, когда вам уже под семьдесят, а вы все называете друг друга ребятами».

– Вот, значит, как. – Марианна снова ложится.

Ей кажется, что в эту минуту стены начали сходиться, словно снаружи на них давит какая-то страшная сила.

– Разве ты не можешь тоже пойти? Неужели ты хочешь остаться здесь одна?

«Нет, не хочу. Я хочу, чтоб ты остался со мной».

– Да.

– Пойдем. Мы живем всего лишь раз. – Йоран улыбается.

– Ну и слава Богу.

Йоран снова смеется, наклоняется и обувает ботинки:

– Если передумаешь, приходи в бар «Старлайт», где мы танцевали. Если ребята не там, я их туда приведу.

Марианна боится что-то ответить, потому что в голосе прозвучит обида. Ей всегда удавалось притворяться довольной, веселой и беззаботной. Но как она ни старалась, никогда не могла достаточно хорошо спрятать разочарование. А за многие годы случаев потренироваться в этом было предостаточно.

Когда Йоран целует Марианну на прощание в щеку и встает с кровати, она уже готова сказать, что передумала. Но все же мысль опять оказаться среди толпы ее не привлекает. Уже поздно. Вечер закончился.

Йоран достает из кармана ручку и пишет что-то на каталоге магазина беспошлинной торговли, который лежит на столике:

– Это мой мобильный номер… если захочешь меня найти, позвони. Но в море может быть плохая связь.

– Да, конечно. Желаю хорошо повеселиться.

– Может быть, увидимся тогда уже завтра? – Йоран открывает дверь.

– Да, было бы замечательно.

Марианна выключает свет. Черный силуэт Йорана виднеется в дверном проеме. Кажется, что он на миг заколебался, и в женщине зашевелилась надежда.

Но нет, он уходит. Дверь захлопывается, и в каюте наступает полная темнота.

Альбин

– Аббе, подожди! – кричит Лу за его спиной. – Прости, что я рассказала тебе!

Она запыхалась. Альбин не отвечает. Он пытается протиснуться сквозь толпу пьяных пассажиров в баре «Харизма Старлайт». Они большие, потные, неуклюжие и громкие, они повсюду и всегда встают на пути. Какая-то женщина спотыкается и толкает мальчика. Ее пиво проливается на рубашку Альбина.

– Смотри под ноги, чертов ребенок! – кричит она.

– Аббе! Подожди! – Голос Лу теперь доносится издалека, его почти не слышно из-за музыки. – Аббе, я серьезно!

Он оглядывается назад. Чувствует омерзительный запах пива от мокрого пятна на рубашке. Через толпу идут мужчина и женщина в форме. Люди расступаются, чтобы дать им дрогу, и тут Альбин видит Лу. Охранники ведут ее под руки в двух сторон. Вид у Лу очень обиженный.

– Здравствуй, – обращается к Альбину женщина, когда поравнялась с ним. – Мне жаль, но вам пора спать. Мы отведем вас сейчас в каюту.

У нее на груди латунный значок с именем Пия.

– Мне нужно найти маму. Она где-то здесь.

– Я уже им это говорила, – говорит Лу.

– Разве не лучше вам будет пойти в каюту и лечь спать? – спрашивает мужчина по имени Ярно.

– Я не пойду обратно в каюту!

В голосе Альбина звучит отчаяние. Охранники переглядываются.

– Мы сделаем так, – предлагает Пия. – Поищем твою маму вместе с вами.

– Это вовсе не обязательно, – упрямится Лу.

– Это обязательно. – Голос Пии звучит твердо.

– Держись за нас, – приказывает мальчику Ярно довольно громко.

Пия идет впереди, и Альбин чувствует невольное облегчение. Женщина мягко, но решительно отодвигает танцующих с дороги. Некоторые смотрят недовольно, пока не замечают униформу.

– Вон они! – кричит Лу и показывает пальцем.

Альбин смотрит в ту сторону и видит маму и Линду за зеркальной колонной. Никакого мужчины в ужасном пиджаке рядом нет. Линда сидит в таком низком кресле, что маме приходится наклоняться вперед, когда они разговаривают. Лицо Линды блестит от пота после танцев, волосы у висков стали на тон темнее. По их лицам бегают огни от светомузыки всевозможных оттенков.

Мама хотя бы не одна, как Альбин себе представлял.

Линда замечает детей первая. Она что-то говорит маме, и та разворачивает коляску так, чтобы тоже их увидеть.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает мама громко, стараясь перекричать музыку, и косится на охранников, нервно улыбаясь.

Пия наклоняется к женщинам:

– Они бегали здесь и искали вас. У нас не разрешено детям находиться на палубе так поздно.

– Мы понятия об этом не имели. Мой муж пошел к детям в каюту и… – Мама осекается и смотрит на Альбина: – Что-то случилось, милый?

Альбин не знает, что сказать. Он не может кричать здесь о том, о чем они всегда молчали. Особенно когда охранники так пристально смотрят.

– Все в порядке, Лу? – спрашивает Линда.

Лу пожимает плечами.

– Спасибо, что проводили их, – кричит мама охранникам. – Мы сейчас все вместе пойдем в каюты.

– Нет, я не хочу!

Мама удивленно смотрит на Альбина. Он видит, как внимательно охранники за ними наблюдают.

– Кафе еще открыто. Вы можете там спокойно побеседовать, – предлагает Пия.

Мама кивает. Что-то громко шуршит. Ярно достает с крепления на ремне рацию.

Голос, прерываемый помехами, что-то говорит о мужчине у караоке-бара, лицо Ярно вдруг становится серьезным.

– Надо бежать. – Он смотрит на Пию.

Та качает головой. Наклоняется к Альбину:

– Ничего, если мы оставим вас здесь?

Мальчик кивает

– Если мы вам понадобимся, подойдите к стойке информации, и нас вызовут. Или можно попросить бармена. Его зовут Филип, он очень хороший парень. Договорились?

Альбин снова кивает, хоть и знает, что не будет этого делать. Он хотел бы, чтобы кто-то ему помог, но понимает, что ему придется справляться со всем этим самому.

Дан

Дан только что вдохнул еще четыре дорожки. И сразу понял, что это перебор. В голове трещит раскаленный мозг. Все происходит слишком быстро, но в то же время он воспринимает все до боли остро. Жара. Раскрасневшиеся лица. Несколько девиц лет двадцати орут на сцене текст «Total eclipse of the heart»[10] с сильным финским акцентом.

Хорошо хоть охранники увели толстушку, которая пела песню из фильма «Бриолин». Она долго сидела потом одна, не сводя с него глаз, и это бесило Дана невероятно. За столом, где она уснула, теперь сидит русская проститутка на коленях