в это время постарался бы навязать оставшимся без командира пиратам свои «условия». Не вызывало сомнения и то, что чародей обосновался в храме давно, но почему-то не спешил вскрывать «Дверь». Может, для этого ему нужны жертвы? Или за дверью скрыто нечто, чего сам маг смертельно боится? Или — не может дотронуться? Потому что умрёт. Да мало ли!..

— Ну, двинулись. Ксаро! Ещё факел!

Подняв над головой оба факела, Конан начал боком протискиваться по узкому каменному проходу, мысленно и вслух ругаясь, за Конаном двигалось на всякий случай ещё трое, и только за ними пираты пустили вперёд Анниса. Конвоировать мага взялся Эльдорн. За Эльдорном стали спускаться и остальные.

Спуск много времени не занял: через три минуты они оказались в новой каморке, где в дальней стене действительно имелась дверь. Конан хмыкнул: обычная, деревянная.

Чего же тогда чародей так боялся?!

— Аннис. Чего там не так с этой… Дверью?

— «Не так» с ней, Конан, многое. Вам не видно, но моё зрение и магическая защита позволяют видеть, что и над ней держится магическая защита. Как бы туманная дымка. И если неподготовленный человек попробует дотронуться до такой двери, то просто…

Умрёт.

— Это отчего же он умрёт?! — Конан, разумеется, отметил себе упоминание о «магической защите». И особом «зрении».

— От боли, Конан, от боли. Его рука почувствует как бы ожог. И затем этот жар, этот огонь распространится по всему телу, и человек в страшных муках сгорит заживо. А те спутники, что будут с ним, увидят, как его тело, как бы ни с того ни с сего, превратится в обугленную съёжившуюся головешку!

Некоторое время все молчали, завороженные страшной картиной, которую нарисовал маг. Потом Конан спросил:

— И — что? Этого не было в манускрипте?

— Этого — не было, Конан, если ты имеешь в виду, что я кое-что утаил при переводе. Про эту ловушку и незачем писать. Магу она видна и не страшна, а обычному человеку… Этот манускрипт и не предназначался для «обычного человека». А только — для самого Пантира-стигийца. Ну, или — другого мага!

— Ладно, уважаемый «другой маг». Говори, как открыть дверь.

— Никак. Её можно только сжечь. Но…

— Да?

— Но тогда то зло, тот волшебный страж, что поставлен там, внутри, охранять сокровище, окажется на свободе!

— И как же нам его убить? — Конан начал раздражаться.

Маг не мог этого не почувствовать:

— Мечами, Конан, и саблями. И копьями. Этот Страж — из плоти. И на него не действуют магические приёмы, зелья, и заклинания. Так что это хорошо, что вас много. И вы — профессионалы. А выглядит этот Страж, как обычный носорог. Видали когда-нибудь?

— Видали. Справимся. — Конан оглядел своё несколько взбодрившееся при упоминании о конкретном живом чудовище, воинство. Одновременно он уяснил себе ту настоящую причину, по которой маг в действительности ожидал их. Конан был уверен, что и Велтран, и переглянувшийся с помощником Эльдорн тоже её уяснили.

И, соответственно, ещё больше повысили бдительность!

— Селим! Неси сюда наши любимые шесты. Лизандро, Эстебан. Заготовьте за время, пока Селим принесёт то, что надо, ещё факелов. Ксаро и Шерван. Несите все запасённые для костра дрова. Должна же быть польза от чёртова саксаула!

Пока часть команды выполняла поручения, Конан решил немного порасспрашивать мага:

— Ты знаешь, сколько лет этому месту?

— Нет, Конан, точно не знаю. Когда до меня дошли слухи, что какой-то пиратский экипаж нашёл карту, составленную Пантиром-стигийцем, что был при Астиге Безухом, я, бросив всё, прибыл в Манзею. Мне повезло: если б я опоздал хоть на день, тебя с командой скорее всего уже не было бы там — вы же собирались поискать переводчика в Кордаве? Вот именно.

А само это место — до того, как ты показал манускрипт! — даже мне казалось просто древней Легендой. Про то, что на равнине, через которую вы прошли, бились Боги с Богами, слышали многие. Как и про то, что местность эта — проклята. Но вот о том, что от древнего Храма Насска (а никакой не Хаммуранж!) хоть что-то сохранилось, я не догадывался. Но не сам Храм ценен и важен. Важно то подлинное сокровище, что хранится тут. Вот за этой Дверью…

— И что же это?

— Эликсир, Конан, эликсир!

— Бессмертия, что ли?! — иронии в голосе киммерийца не заметил бы только слон. Или носорог. Но Аннис-немедиец ответил быстро. И в его голосе иронии не было:

— Нет, Конан. Кому нужно это бессмертие само по себе? Да и что такое — бессмертие? Чисто человеческое понятие. Означающее только очень, очень долгую жизнь. Богам это не нужно. Они и так бессмертны!

Нет, это — эликсир Творения!

— Чего?

— Творения, Конан, творения. Как бы тебе это попроще… В людском сознании даже понятия такого нет. И быть не может. Только Бог может в полной мере оценить этот…

Дар.

Словом, выпив этот эликсир, маг становится Богом и сам. И приобретает бессмертие, так сказать, автоматически. Но главное — обретает способности и возможность творить собственные Миры.

Большие, малые. С океанами или горами. Полями и равнинами. Солнцем, небом.

Более того: такие Миры можно населять. Животными, птицами, рыбами. Людьми. Которых можно делать такими, какими хочешь их видеть. Четыре руки? Пожалуйста! Две головы? Да без проблем! Рабская покорность и невероятная ловкость? Раз плюнуть!

— Погоди-ка, Аннис… Так ты хочешь стать Богом?

— Разумеется, Конан! КТО ЖЕ ЭТОГО НЕ ХОЧЕТ?!

— Понятно. — пафос в ставшем почти громоподобном голосе дал Конану понять, что хотя бы в этой части своих высказываний маг не врёт. Но беспокоили киммерийца не амбиции очередного «Создателя и Властелина Вселенных». А имеющееся в ситуации противоречие, — Тогда вот ещё что: если эта сокровищница, где хранится волшебный эликсир, столь хорошо запечатана, и до сих пор охраняется изнутри, как же сами пираты Астига проникли сюда, и спрятали награбленное?!

— А они сюда и не проникали, Конан. А где на самом деле спрятано награбленное, ты узнаешь, когда вы поможете мне добыть эликсир. Команда у вас слаженная, и даже гигантских монстров убивает весьма… Впечатляюще! Как тебе такая сделка? По-моему — всё будет по честному. Мне — эликсир, вам — золото!

— Так это была проверка? Там, в русле ручья, с гигантским ящером?

— Ну да, Конан! Если б выяснилось, что вы испугались и убежали, или, скажем, так: не победили — это одно. А сейчас, когда вы доказали, чего стоите — дело другое! Иначе я и не предложил бы вам такого! Ну, как тебе мои условия, Конан?

— Условия понятны. — Конан не торопясь подошёл