как к киммерийцу, пытающемуся прощупать и простучать противоположную от входа стену, подошли слева и справа оба отряда. Конан уже знал ответ на свой вопрос:

— Ничего?

— Ничего, Конан. Вообще — ничего! Камень и камень. Сплошной!

— И что мы теперь будем делать? Ведь чёртов Аннис явно говорил про «алтарный камень»! И статую богини!

— Ну… Есть два варианта, Конан. И оба они тебе не понравятся.

— И тем не менее — выкладывай!

— Во-первых, может, всё-таки этот паршивец неверно перевёл. А во-вторых, чёртов алтарный камень может быть просто… заколдован. И поэтому — невиден для неподготовленного глаза!

— Ты прав. Оба варианта мне не нравятся. Да и никому не нравятся, — Конан обвёл рукой переминающихся с ноги на ногу и сердито кривящихся пиратов. — Поэтому предложи что-то более… Приятное! Например, как нам свои глаза… Подготовить!

— Думаю, тут смог бы помочь тот самый Аннис, которого мы… — видя, как грозно нахмурились брови капитана, Велтран поторопился поправиться, — И сами, думаю, неплохо можем обойтись! Пусть-ка ребята вытянутся в цепь, скажем, с расстоянием между ними в два шага, и идут. Вначале — вон туда. А затем, если там ничего не найдётся — сюда. И — сюда. — помощник указал несколько направлений, расходящихся от той точки, где они стояли.

Конан хмыкнул. Но поскольку сам пока ничего более разумного предложить не мог, решил попробовать: а вдруг!

— Так, команда. Вы слышали, что сказал помощник. Построиться в шеренгу! Нет, ближе: на расстоянии вытянутой руки! Нам торопиться некуда, а пропустить невидимый алтарь не хотелось бы. Готовы? Вперёд!

Невидимый алтарь обнаружился быстро: двумя «Ой!», одним «Да чтоб тебя!», и одним «Вот проклятущая хреновина!». На невидимую плиту, растянувшись всем немаленьким телом, грохнулся, споткнувшись, Шерван. Остальные трое, уперевшись или ударившись о невидимую преграду, остались на ногах, но ушибы потирали, морщась и шипя.

Глядеть, как упитанная фигура словно висит в воздухе, оставаясь на высоте примерно бедра, оказалось весьма… Непривычно. Остальные пираты, поспешившие подойти, и начать ощупывать действительно — до безобразия невидимый камень, выразили своё отношение к происходящему традиционно: почёсыванием затылков и проклятьями. В адрес и строителей такого «свинства», и обеих стигийцев — что Пантира, что Анниса.

— Хватит ворчать! Приказываю: ощупать и очертить контуры того, что мы тут нашли!

— Ну, ощупать-то — без проблем… Но как нам их «очертить», Конан?

— Как? Да хотя бы — песком! Ну-ка, вы пятеро! Взять сумки, выгрузить их содержимое вон в тот угол, а в сумки нагрузить песка! И — обсыпать чёртову «хреновину» со всех сторон! Да пощедрее!

Чтоб обсыпать «хреновину» со всех сторон, пришлось сделать даже три ходки за песком. Потому что алтарная плита, сильно смещённая в сторону, очевидно для того, чтоб вводить в заблуждение тех, кто привык видеть такое сооружение по центру храма, оказалась весьма велика. И тоже имела конструкцию, напоминавшую сам храм: ступенями.

Когда все три плоских плиты, из которых состоял алтарь, оказались чётко обозначены, Конан не мог не почесать и свой затылок:

— Бэл раздери этих стигийцев. Здоровенная штуковина!

— Да уж, Конан. Пожалуй, главный зал в караван-сарае почтенного Дерхам-оглу поменьше будет.

— Согласен, Велтран. А ты молодец. Ты же знал, что так и будет?

— Нет, Конан. Я не знал. Я только внимательно наблюдал за выражением лица Анниса, когда он нам переводил про храм.

— Ну ты даёшь, помощник! Я тоже наблюдал именно за его лицом. Но ничего такого и предположить не мог!

— А я — заметил. Еле уловимое колебание, когда он думал: говорить ли слова про алтарную плиту! Но оказалось, что я всё же не всё уловил. Плит здесь целых три. (А статуи нет вообще.) И под которой из них нам теперь искать?!

— Ну — как: под какой! Под самой большой, конечно! Нижней! Эй, Грайфель! У тебя, я знаю, есть банка с дёгтем! Простучи и прощупай всю боковую поверхность нижней плиты. Найдёшь люк, или дыру — обозначь смолой! Рувим. Помоги ему прощупывать: двигайся в ту сторону.

Вскоре усилия Грайфеля увенчались успехом: он заорал:

— Нашёл! — после чего начал усиленно хлопать по пустому пространству перед собой. Однако почти в ту же секунду заорал и Рувим:

— Есть дыра!

Конан покачал лохматой головой. Крикнул:

— Рувим! Сиди там у дыры и жди. Сейчас Грайфель обмажет здесь, и придёт к тебе. Так. Халед и Лейбен. Вперёд. Начинайте ощупывать от Рувима — туда, и от того места, где сидит Грайфель — вон туда.

Обмазка, собственно, много времени не заняла, и вскоре Конан и остальные «любовались» на её результаты: чёрное пустое пространство, отделённое от чёрного пустого пространства остального постамента чёрной же, но поблескивающей маслянистыми в свете факелов, отсветами, но такой же чёрной смолой!

Между тем и Халед и Лейбен тоже нашли по отверстию: середина каждой стороны плиты оказалась с дырой-проходом. И все они вели в темноту. Грайфель добросовестно обмазал все входы. Но зрелище от этого не перестало быть диким. И непривычным.

— Ладно. Я первым пойду, — Конан, краем глаза отметивший, что среди команды не наблюдается почему-то желающих поскорее ломануться в темноту, чтоб увидеть наконец вожделенные сокровища, взял из рук Ксаро чуть лучше сохранившийся факел, и засунул руку с ним в первое найденное отверстие. Почти тут же копоть от факела обозначила нижнюю часть плиты, расплывшись по ней жирным пятном. Пятно тоже было чёрным, но это была привычная, «своя», чернота. Конан поводил факелом ещё: темнота внизу и по бокам не рассеялась. Тогда он сел на край отверстия, и попытался нащупать дно.

Дна не нашлось, но нащупалось нечто, напоминающее ступеньку лестницы.

— Ну-ка, друзья-песконосы! Ещё пять сумок песка!

Когда песок рассыпали в отверстия, выяснилось, что все четыре спуска под пирамиду алтаря сходятся в одной, небольшой, центральной камере. Сами спуски состояли из, естественно, каменных ступеней, и были высечены в скале: интересно, откуда она здесь взялась, подумал Конан. Но вдруг, словно отвечая на его мысли, влез Эльдорн:

— А молодцы строители храма. Похоже, они строили его на скальном основании, и храм простоит ещё столько же, сколько простоял, не страшась ни землетрясений, ни природных испытаний. Типа смены времён года, или дождей.

— Ну, положим, дождей здесь не бывает. — Конан хмыкнул.

— Это — сейчас. Но мы же не знаем, как тут было в давние времена. Помнишь, Конан: сохранился же баобаб-скала от давно исчезнувших джунглей? Да и озеро…

— Верно, — Конан досадливо дёрнул плечом, потому что какая-то тихо жужжащая муха попыталась сесть туда. Однако почти в ту же секунду муха попыталась сесть снова.

Вдруг киммериец оказался почти сбит