Урта крепко прижал детей к себе.

— Ну, дочурка, поцелуй папу, — попросил он Мунду.

Девочка поморщилась и отодвинулась от него:

— Ты слишком волосатый.

— Все равно поцелуй.

— Нет, ты волосатый, — настаивала девчушка.

— Все равно целуй. — Урта крепко прижал ее.

Она внимательно изучила его лицо и в конце концов решила поцеловать в лоб.

— Хватайся за мои усы, — обратился он к сыну, и мальчик ухватился за свисающие кончики. Урта отпустил его, и тот повис на его усах.

Немного повисев, Кимон отпустил руки.

— Кто разрешил тебе отпускать руки?

— А разве тебе не больно?

— Конечно больно. — Урта ухватил мальчика за его конский хвостик и оторвал от земли.

Кимон вскрикнул, потом безвольно повис, гневно глядя на отца.

— Тебе больно?

— Да. — Мальчик демонстративно сложил руки на груди. — Но пока ты меня держишь, мне нравится болтаться в воздухе.

— А очень больно?

— Очень.

— Всего лишь очень?

— Очень больно, — мрачно сказал мальчик. — Но не волнуйся. Твоя рука устанет раньше, чем сломается моя шея.

— Хорошо сказано, маленький негодяй. — Урта отпустил его. — Боль причиняет страдание, так уж устроена боль. Страдание, усталость, не в этом дело. Но если волосы у нас на голове или на губе так крепки, насколько же крепки наши сердца?

— Очень крепки, — подтвердил Кимон, потирая макушку.

Урта присел и притянул детей к себе:

— Крепче волос, нет сомнений. Не забывайте об этом. Оба не забывайте. Я вернусь после того, как встречусь с одним сильным человеком и отправлю его бродить по ядовитым болотам, где у мертвых нет костей, нет памяти и нет песен.

— С Куномаглом! — яростно вскричал Кимон.

— Правильно. С Куномаглом. У него тоже крепкая борода. А вот каково его сердце?

— У цыпленка сильнее! — выкрикнул Кимон.

— Верно. Я использую его бороду для веревки. Зачем выбрасывать хороший волос.

— Когда он умрет, остальные в Стране Призраков будут петь, — гордо заявила маленькая Мунда.

— Да, и ваша мама с ними. Ну а теперь отправляйтесь-ка к своим мамкам. У вас самые надежные защитницы. — Урта поцеловал детей, крепко обнял. А потом подтолкнул по направлению к трем ожидающим женщинам. — Я вернусь до следующей весны, — крикнул он им вслед. Они удалялись неохотно, грустно. — Мы вместе вернемся домой. Обещаю вам!

Когда он играл с детьми, он был любящим и мягким. А сейчас, когда мы шагали к границе этого странного мира к ожидающему нас Арго, его лицо окаменело.

— Я больше не буду ни улыбаться, ни смеяться, пока эти гады, мои предатели-утэны, не окажутся нанизанными на копья, обезглавленными, в крови и смятении. Это будут жестокие времена, Мерлин, зима среди лета. Ты будешь жить в кошмаре. Но обещаю тебе новую жизнь с будущей весны, если останешься со мной.

— Я сделаю для тебя все, что смогу, Урта. И Ясон тоже.

Урта нахмурился:

— Ясон? Он станет делать только то, что нужно ему для исполнения своего сна. Я не верю ему. Ты — другое дело. Не знаю, зачем ты мне нужен, но я верю тебе. Хотя ты меня удивляешь. Когда мы прибыли сюда, ты был полон энергии. А сейчас… будто ты увидел привидение.

— Я в самом деле увидел привидение. Даже одиннадцать привидений. Хорошую порцию привидений.

— Одиннадцать? Неудивительно, что у тебя глаза налились кровью. И кто они?

Ну что я должен был ему сказать? Что я мог ему сказать? Что для него рассказ такого, как я, о тех временах, когда мир был безмолвен, а земля сама создавала людей, которые будут скитаться по ней, незаметные, очарованные, с единственной целью, как кажется, жить, стареть и наблюдать за сменой поколений.

Я заглянул туда, где родился. Я не знал, куда иду. Я жил и действовал одним днем, никогда не осмеливался заглядывать вперед или назад. Ни для себя, ни для других. Жизнь была для меня оболочкой. Причина моего беспокойства не в том, что я заглянул в прошлое, а в том, что я понял беспредметность моих призраков.

Кроме одного, заблудшего, который следил за мной пронзительным взглядом.

Кто она? Почему она злится?

— Не переживай, — сказал Урта, увидев, что я растерялся. Он повернул к реке.

Миеликки, Госпожа Леса, поджидала нас у реки на границе своих владений. Когда она увидела, что мы возвращаемся, она повернулась и пошла к Арго, стоявшему на якоре. Женщина в вуали шагнула в заросли ивы и на минуту скрылась из виду за дрожащими листьями и ветками. Но вот она снова появилась. Ее взгляд остановился на мне. Я тихо поблагодарил ее:

— Спасибо тебе. За Урту и, конечно, за меня. В ответ женщина сказала:

— Что-то злое проскользнуло мимо меня, сейчас оно на корабле прячется.

Ее слова заставили меня вздрогнуть.

Потом мы с Уртой забрались на борт нашей нарядной лодочки. Она развернулась и отчалила от Царства Теней Героев, направляясь к противоположному берегу. Когда мы вернулись, был все еще вечер, Улланна пела песню, а ее рыба зажаривалась над костром. Арбам приветствовал нас. Мы сошли на берег. Ниив обняла меня и попросила:

— Расскажи, что ты видел. Расскажи мне все. Там на самом деле есть призраки? Арбам говорит, что существуют призраки не только умерших, но и еще не родившихся воинов. Там может находиться и мой ребенок. Ты видел моего ребенка? Это мальчик? Он похож на тебя? Расскажи, расскажи…

Я оторвал хорошенькую приставалу от себя. Я видел много драгоценных камней, но ни один из них не сиял так, как светились глаза этой женщины, когда она засыпала меня вопросами или дразнила.

— Позднее, — пообещал я.

— Рыба! — предложила Улланна. — Осталось немного. Если помните, рыба и так была маленькая, но мы оставили вам пару кусочков. Ешьте быстро, а то совсем сгорит.

Урта снял кусок рыбы с вертела.

— Неплохо, — заметил он.

— Лучше, чем дичь, — отозвалась Улланна. — Одни перья да кости. Как вы здесь живете? Охотиться здесь — все равно что искать дерьмо в тундре!

— Трудно найти? — попробовал отгадать я, откусывая кусочек сочной рыбы.

— К тому же старое и засохшее, когда наконец найдешь, — закончила мысль Улланна. — Зато яблоки созрели на удивление рано. Так что голодать нам не придется.

Урта уставился на скифку осуждающим взглядом и долго не отводил его. Очевидно, его задели слова, сказанные о его стране. Думаю, он хотел ей сказать, что обычно охота здесь неплохая, но мы находимся на границе с Иным миром. Кроме того, все указывало, что настало время третьего опустошения земель… Хотя, если бы Урта все это сказал Улланне, она обязательно напомнила бы про того оленя, которого мы видели несколько дней назад, он был вполне упитан и непуглив.