Профсоюз, признавал Полка, был далек от совершенства и не был застрахован от мелочности и несдержанности. Но местный профсоюз 8-277 проявил инициативу, когда это было необходимо, а его члены сплотились во время и после расследования NIOSH. По мнению Полка, работникам, столкнувшимся с подобной угрозой здоровью на заводе, не входящем в профсоюз, не повезло бы. "Если бы завтра пятьдесят человек в Техасе умерли от какой-нибудь болезни на каком-нибудь маленьком, захудалом заводике, который открыл Дикки, - сказал он, - всем было бы наплевать на те пятьдесят трупов, которые они похоронят".

В комнате с тремя пожилыми мужчинами, которые в основном слушали, находился Рики Палмер, фрезеровщик и отец троих детей, проработавший на заводе семь лет. Палмер сказал, что благодарен профсоюзу за то, чего он добился четверть века назад. Но он думал о том, что случилось с Дороти Ковальски, и беспокоился о своих собственных детях: "Заболеют ли они раком мочевого пузыря от того, что я приношу [орто-толуидин] домой на своей одежде?" Несмотря на то что на заводе теперь была "чистая" сторона (раздевалка, где рабочие хранили свою уличную одежду и принимали душ перед уходом домой) и "грязная" сторона (другая раздевалка, где надевали и снимали униформу, рабочие ботинки и перчатки), химикат был повсюду.

ГЛАВА 16. РЭЙ И ГАРРИ ПОЛУЧАЮТ ПЛОХИЕ НОВОСТИ

УТРОМ 28 ИЮНЯ 1996 ГОДА Гарри Вейст пришел на работу в компанию Goodyear, и в цехе техобслуживания к нему подошел взволнованный друг, который догадался, что должно произойти что-то плохое. Подозрения друга подтвердились позже тем же утром. Член исполнительного совета профсоюза, он присутствовал на собрании, созванном корпорацией, и узнал, что Goodyear планирует закрыть отделение 145 - виниловое - в конце года. Он рассказал об этом Гарри, который в тот же день вместе с другими рабочими собрался на общекорпоративное собрание. Гарри сочувствовал своим друзьям, предполагая, что многие из них вскоре останутся без работы. Газета Buffalo News сообщила, что 166 из 263 рабочих мест на заводе будут ликвидированы. По словам газеты, "компания из Акрона, штат Огайо, заявила, что предприятие слишком мало для того, чтобы быть конкурентоспособным, и не вписывается в основные виды деятельности. Goodyear заявила, что доходность бизнеса по производству поливинилхлорида была неудовлетворительной, а долгосрочные перспективы плохие из-за высоких затрат на технологии и поддержание оборудования в рабочем состоянии".

Гарри проработал на заводе почти девятнадцать лет и чувствовал себя в безопасности. Затем Goodyear объявила, что будет сокращать людей со стажем до двадцати пяти лет, и чувство безопасности Гарри рухнуло. Ему удалось продержаться до января 1997 года, когда его взяли на демонтаж и консервацию оборудования в отделе 145. Его уволили одним из последних, и он был недоволен полученным выходным пособием, которое, помимо зарплаты и причитающегося отпуска, включало премию в 1500 долларов и отсутствие расширенной медицинской страховки. Впервые он почувствовал настоящее разочарование в компании.

Плохую ситуацию усугубил директор завода Лес Карнахан, который презирал Гарри и профсоюз. Летом 1996 года между ними произошла стычка на корпоративном турнире по гольфу. Тогда вспыльчивый Гарри пригрозил размозжить Карнахану череп клюшкой для гольфа после того, как Карнахан неудачно пошутил о грядущих увольнениях. Спустя несколько месяцев Гарри, недавно оставшийся без работы, пришел на проходную, чтобы заплатить взнос за медицинскую страховку, и столкнулся с Карнаханом, который сказал ему на ушко: "Не отчаивайся. Ты еще вернешься". Тогда Карнахан подозвал Гарри поближе и сказал низким голосом: "Ты никогда не вернешься, ублюдок". Но Карнахан тоже потерял работу.

Весной 1997 года Гарри был отозван на несколько недель в Гудиер, чтобы помочь установить реактор в отделе 245, а затем почти год не работал. Ему было трудно найти достойно оплачиваемую работу, и его доход сократился на две трети. Диана пошла работать в компанию, которая производила украшения, лампы и настольные наборы. Гарри устроился в компанию, занимающуюся обслуживанием промышленных объектов, которая брала на себя "самую тяжелую и грязную работу". Особенно ему не нравилась бумажная фабрика Cascades в Ниагарском водопаде - грязная пасть с сернистой вонью. Он работал по восемнадцать или девятнадцать часов в день в условиях, куда более коварных, чем те, что он знал в Goodyear; одного из его коллег разрезало на две части. Гарри чувствовал себя бесцельным во время своего отсутствия в Goodyear. Он накапливал сверхурочные часы, чтобы в пятьдесят пять лет выйти на пенсию и проводить больше времени с Дианой и детьми. Но ему был всего сорок один год, и теперь все было под угрозой. Увольнения в виниле разрушили браки некоторых друзей Гарри, которые не выдержали финансового напряжения, и он подумал, не постигнет ли их с Дианой та же участь.

Рэй и Дотти Клайн поддержали его в этот трудный период. Они выдали Гарри кредитную карту без остатка с лимитом в 16 000 долларов и сказали, что он сможет погасить все долги, как только встанет на ноги. Они с Дианой взяли и со временем выплатили около 12 000 долларов на ипотеку, медицинскую страховку и питание. Свой сорок второй день рождения, 12 марта 1998 года, Гарри провел, работая в теплице вместе с отцом. Его настроение, и без того кислое, испортилось, когда он вернулся домой после обеда и обнаружил на улице вереницу машин, припаркованных на . Он попросил Диану не делать ничего особенного и теперь должен был играть роль хозяина. Когда он вошел в дом, готовый расправиться с Дайаной, группа друзей закричала: "Сюрприз!". Диана вручила ему заверенное письмо от компании Goodyear. Гарри снова вызывали на работу.

Рэй Клайн - невысокий, коренастый, замкнутый, с очень сухим чувством юмора. Он говорит на носовом жаргоне центральной Пенсильвании, откуда он родом. Он не склонен говорить о себе. Гарри, по сравнению с ним, легко смеется и делится всем. Близкие знают его как Бада. Его коронная фраза, произносимая с ровным западно-нью-йоркским акцентом, - "мой друг", как, например, "Знаешь, мой друг...". Он на полфута выше Рэя. В начале января 1997 года, когда Гарри был уволен, Рэй сдал анализ мочи в рамках программы проверки Goodyear. В образце были обнаружены подозрительные клетки, и 5 февраля Рэй прошел цистоскопию. На следующий день он узнал, что у него рак мочевого пузыря; это был двадцать первый случай, зарегистрированный на заводе. Рэй воспринял новость с типичным стоицизмом, хотя позже признался в показаниях, что был "зол, подавлен [и] напуган". На момент постановки диагноза Рэю было пятьдесят восемь лет, и он уже флиртовал со смертью, пережив