За ужином в кроссингтонской гостинице, на обратном пути, Пен все-таки нашла в себе мужество завязать этот разговор.

Кэтрин, как всегда, наскоро поужинала и удалилась, сославшись на то, что у нее-де болит голова. Как подозревала Пен, на самом деле ее спутница спала не так уж крепко, как заявляла. Прошлой ночью она все видела и слышала, поэтому решила сейчас не мешать новоиспеченным любовникам побыть друг с другом наедине.

Джулиан сделал знак рукой, давая понять прислуживавшей за ужином горничной, чтобы она тоже оставила их. Девушка удалилась.

Джулиан взял руку Пен в свою.

– И что за решение? – спросил он.

Голос и поведение его было спокойны, но Пен тем не менее отчетливо чувствовала его нетерпеливое ожидание. Сердце Пен сжималось от боли. Еще утром она была рада тому, что случилось между ними прошлой ночью. Теперь же она боялась, что эта ночь была ошибкой.

Дело даже не в том, что Пен испугалась за безопасность Джулиана. Она боялась другого: чувствовала, что слишком сильно привязалась к Джулиану. Теперь она думала, что надо прекратить любовную связь, иначе это может зайти слишком далеко.

– Я все-таки должна уехать из Англии, Джулиан, – начала она. Если уж Глазбери не остановился перед тем, чтобы довести до смерти Клео, он вполне может сделать это и со мной. Мы имеем дело с сумасшедшим, Джулиан, самым настоящим сумасшедшим!

Пен была уверена, что Джулиан тут же начнет горячо возражать, но он молчал. Молчал, продолжая держать руку Пен и нежно гладя ее пальцами. В этом прикосновении словно сосредоточилось все, что было теперь между ними. Пен ловила каждое мгновение, каждую секунду, словно ей никогда больше не суждено будет снова дотронуться до руки Джулиана.

– Бьянка, кажется, что-то говорила о своих друзьях в Балтиморе. Поеду к ним, попрошу их приютить меня на время, пока Леклер что-нибудь придумает.

– Я не позволю, – нахмурился он, – чтобы ты жила за счет каких-то людей, которых даже не знаешь!

– Извини, Джулиан, но кто ты такой, чтобы что-то мне позволять или не позволять?

В глазах Джулиана на мгновение вспыхнула злость. Он даже сильно сжал ее руку, и в этом жесте было что-то собственническое.

«Еще одно подтверждение тому, что прошлая ночь была ошибкой, – подумала Пен. – Джулиан, конечно же, хочет меня удержать и поэтому не может давать мне беспристрастных советов. Он все-таки привязался ко мне, хотя и не влюблен, но все равно терять любовницу не хочет...»

– Пен, – заговорил он, – это правильно, что, узнав печальный конец Клео, ты стала больше бояться мужа, это понятно. Но клянусь тебе: пока я жив, он тебя и пальцем не тронет!

– Я знаю, Джулиан, что ты всегда готов защитить меня. Но согласись, что ты все-таки не всемогущ. Мне, вероятно, лучше уехать отсюда.

«Я знаю, Джулиан, что ты, если понадобится, и жизнь за меня положишь. Не потому, что ты мой старый друг, не потому, что считаешь это своим долгом, и даже не из-за того, что было прошлой ночью, – а из-за наших детских игр в Лек-лер-Парке».

Если бы Джулиан Хэмптон стоял сейчас перед графом Глазбери, последний ни минуты бы не стал колебаться, чтобы убрать его с дороги.

– Что ж, – вздохнул Джулиан, – поступай, как хочешь. Но в любом случае я требую, чтобы ты ехала не без денег. Уж это-то, я думаю, могу от тебя потребовать? Завтра же наймем экипаж и отправимся в Лондон. Но я не отпущу тебя, пока не найду для тебя денег, на которые ты могла бы жить на первых порах. Не беспокойся, Пен, это займет всего пару-тройку дней.

Джулиан обещал, что предоставит ей самой принимать решение. Он так и поступил сейчас. Но в глубине души Пен была немного расстроена тем, что Джулиан так покорно смирился с ее решением. Как ей хотелось, чтобы он снова стал спорить, возражать, говорить, что не позволит!

Противоречивые чувства боролись в душе Пен. Голос разума говорил ей, что жалеть не о чем. Если даже она останется и продолжит связь с Джулианом, все равно ведь это не будет настоящей любовью... Это будет связь по расчету, ради скандала, ради развода с графом. Весь же романтизм вокруг этого – лишь самообман уже не очень юной женщины, так и не встретившей настоящую любовь, довольствующейся суррогатом, создающей какую-то иллюзию. Неизбежно такая любовь рано или поздно кончится. Так ли уж принципиально, произойдет это после первой ночи или после двадцатой?

Но голос сердца говорил Пен совсем другое. Пусть то, что связывает их с Джулианом, всего лишь дружба. Но потерять старого верного друга тоже будет нелегко. И лучше так, чем никак.

– Что ж, – вздохнула она, – пара-тройка дней погоды не сделает.

– Ты можешь остаться здесь, в гостинице, или пожить у миссис Кенуорти. Как сама захочешь. Я думаю, что и здесь, и там ты будешь в безопасности.

– Я бы лучше погостила у миссис Кенуорти, если она не против принять нас.

Ночные минуты тянулись медленно, слагаясь в часы. Рядом безмятежно спала Кэтрин. С соседней кровати доносилось ее ровное дыхание.

Пен снова не спалось из-за воспоминаний, но на этот раз они были не о Клео, не о графе Глазбери, Эти воспоминания сейчас если и гнездились в ее памяти, то где-то очень глубоко. Дракон словно притаился в темноте пещеры. Пен знала, что он никуда не делся, но сегодня ночью он вряд ли покинет свое логово. На время можно о нем забыть.

Сегодняшние воспоминания отнюдь не были ужасными. Пен задремала. В сказочном сне все было так красиво и грустно. Это были воспоминания о Джулиане, о детской дружбе, не таких.уж и частых встречах за все эти годы и о прошлой ночи. Во сне проплывали причудливые картины возможного будущего. Вот Джулиан на светской вечеринке. Он окружен всеобщим презрением, но встречает его со своим обычным холодным, стоическим мужеством.

Пен в страхе очнулась. Она постаралась было думать о чем-то другом, но перед мысленным взором снова и снова вставал Джулиан. Пен представила его сидящим в полумраке библиотеки Леклер-Парка. Это был такой привычный образ, словно Джулиан стал частью домашней обстановки, как ваза или стул. Вот Джулиан смотрит на нее. И взгляд его так мужествен и так нежен одновременно.

За весь день Джулиан ни разу не намекнул, что желал бы повторения вчерашней ночи. Более того, отпускал ее в Америку так покорно, словно она для него – никто. Должно быть, вчерашняя ночь больше значила для нее, чем для Джулиана. Он всего лишь таким способом старался утешить ее, отвлечь от грустных мыслей. Спасибо, конечно, но...

Что ж, коли так, то с ее стороны тоже все решено. Завтра Джулиан уедет в Лондон, не подозревая, что Пен он больше никогда не увидит.

Пен села на кровати. Тишина гостиницы казалась гнетущей. Полнейшая тишина, если не считать сонного дыхания Кэтрин.

«Да, прошлая ночь – это моя грубая ошибка во всех отношениях».

Пен подумала, что не должна повторять подобных ошибок впредь. Так говорил ей разум, но сердце сжималось от боли, когда она думала с ужасом о предстоящей разлуке.