быстро сбежавшего из аудитории Диму. — Мне к брату забежать надо, поэтому в разные стороны сегодня. На вечеринку идёшь?

И… Черт. Вечеринка! Я вообще о ней забыла. Собиралась идти с Андреем, надеясь, что Дима с Машей туда не придут, а в итоге… А в итоге мы, вроде, помирились с Димой, а Маши больше и нет, судя по всему. И что делать?

— Давай ближе к вечеру решим, ладно? Как-то я не очень себя чувствую, — вру подруге, не краснея. Хотя, почему вру? В голове снова какая-то каша, что вполне сойдёт за нехорошее самочувствие.

— Наберу! Побежала, — Анька целует меня в щеку и убегает из аудитории быстрее, чем я успеваю моргнуть.

Хватаю сумку, иду к выходу из аудитории, цепляюсь за порог, чуть не падаю, но тут же взлетаю, оказываясь на широком плече.

Даю руку на отсечение, что это плечо ещё и татуированное.

— Дим, спасибо, я дойду, — по спине его не бью, кусаться тоже не собираюсь, просто болтаюсь вниз головой как кукла какая-то, или труп, на крайний случай.

— Я довезу, цыплёнок, нам все равно по пути.

— С каких пор твой дом по пути с моим? — на нас смотрят все студенты, но Дима, по-моему, чувствует себя как никогда комфортно. Неудивительно.

— А я к тебе. Подберём тебе наряд на вечеринку вместе, ужин приготовим. Я задолжал тебе один, помнишь?

Помню ли я? Черт, конечно, я помню. И как из-за Маши не пришел, и как от пирога отказался. Я все помню, до мелочей, потому что тогда это ранило слишком сильно.

— Я не хочу на вечеринку, — не вру, потому что правда не хочу. Настроение не для вечеринки как-то. Хочется есть мандаринки и смотреть фильмы в темноте.

— Ну, тогда фильм посмотрим, — говорит Дима, подходя к машине на парковке. Открывает дверь, усаживает меня на пассажирское, наклоняется близко и шепчет: — мандаринок заехать купить?

И это заставляет моих полудохлых бабочек в животе оживать и летать по кругу причудливым танцем. Потому что так попадать в мои желания — дорогого стоит.

Киваю и закусываю губы, чтобы не расплыться в улыбке. Хотя предательница так и норовит вырваться наружу и спалить Диме все мои эмоции.

По-хорошему бы послать его куда подальше за все эмоциональные качели, но… Не могу. Сердце не может, душа к нему тянется, и даже если завтра он снова уйдет к какой-нибудь горячо любимой бывшей, то хотя бы сегодня я буду счастлива.

Все же совершают ошибки, правильно? Андрей стал моей ошибкой дважды. Я дважды в нем ошибалась, набивала шишки, и в итоге полюбила его как человека, как друга.

Дима… Дима до сих пор моя ошибка. Но я человек, а не робот. Я хочу совершать эти ошибки.

Мы едем молча, из колонок тихонько играет музыка, но слов песен я не слышу: мысли звучат гораздо громче. Дима заезжает в магазин, а я сижу и покорно жду его в машине, барабаня пальцами по коленкам от скуки.

— Чего ты там накупил? — хохочу, когда он ставит на заднее сиденье целый пакет.

— Мандаринки, попкорн, чипсы, и немного сладостей. Устроим ночь кино? Еды нужно будет много.

— Я могла бы что-нибудь приготовить…

— Приготовим, — он кивает и выезжает с парковки, а я вдруг засматриваюсь, впервые видя его таким сосредоточенным, — а шоколадки тогда на другой раз оставим, не проблема вообще.

— Ладно, — выдыхаю и снова улетаю в свои мысли, думая ни о чем и обо всем сразу. Пишу Аньке смс-ку, что на вечеринку не приеду, и Андрею отправляю то же самое, потому что по факту поход на тусовку я обещала ему одному. Но Дима снова резко ворвался в мою жизнь, совершенно спокойно перевернув в ней все с ног на голову.

И я снова не против.

Мы приезжаем домой и с порога меня охватывает какая-то непонятная паника: он, черт возьми, открывает дверь моей квартиры своим ключом.

Это выглядит бесконечно странно, но жутко правильно. И действительно жутко, потому что какого хрена моё сердце стучит с бешеной скоростью при виде этой картины?

Быть влюбленной дурой так сложно…

Ещё пару месяцев назад я была точно уверена, что по уши влюблена в Андрея. Никого не замечала кроме него, хотела сутками напролет любоваться им, надеялась на свадьбу, семь детей, долгую жизнь и всё такое.

Сейчас я бесповоротно влюблена в Диму, и понимаю, что то, что я чувствовала к Андрею любовью точно назвать нельзя было. Самообман, симпатия — не больше.

С Димой мне не хочется пышной свадьбы и толпы детей. По крайней мере сейчас. Мне хочется обнимать его с утра до вечера. Сбежать с ним на край света, танцевать под дождем и жить так, как эта жизнь будет позволять. Мне хочется полюбить этот его идиотский пирсинг, выучить все его татуировки и психовать, когда он решит подстричься почти под ноль. Вот, чего мне хочется…

— Цыпленок, пожалуйста, прекрати думать, мне одиноко, — Дима щелкает меня по носу и я вздрагиваю. Так сильно ушла в свои мысли, что не заметила, когда дотопала до кухни. Дима даже кофе успел сделать, поставил его передо мной и сам сел напротив, складывая руки под подбородком. — О чем ты думаешь?

— Как будто не о чем, — фыркаю.

— Есть о чем. Давай поговорим? Выскажись, цыплёнок, легче же станет.

Выдыхаю. А станет ли? И нужно ли вообще что-то высказывать? А вдруг скандал? А с другой стороны: