Вот тут они просчитались. Лилиат уже успокоила дыхание и затаилась в полной тишине, в свою очередь прислушиваясь.

Нападающие сошлись вместе. Один взял другого за руку и начал выстукивать какое-то сообщение пальцем по тыльной стороне его кисти. После чего они единым, слитным движением метнули сеть в сторону своего поваленного товарища, видимо сориентировавшись по звукам последних судорог тела.

Когда они двинулись вперед, желая выяснить, что же попалось в сеть, – Лилиат атаковала. Первому достался удар в пах, бросивший его на колени. Лилиат мгновенно схватила его голову и крутанула на три четверти круга, так что хруст сломанной шеи породил в яме эхо. Подцепила обмякшее тело под мышки и швырнула в оставшегося, сбив того с ног. Пока упавший барахтался, пытаясь высвободиться, Лилиат завладела ножом с пояса убитого – и нанесла два быстрых удара.

Но в это самое время что-то со свистом рассекло воздух. Лилиат вскрикнула, не столько от боли, сколько от гнева – арбалетный болт ударил ее повыше груди, выйдя под правой лопаткой.

Вот, стало быть, и Кейт Бессолнца… Ее правая рука опустила маленький арбалет, какими пользовались отверженцы, левая прикрывала крохотный фонарик с огарком свечи. Фонарик испускал узенький луч света, впрочем, достаточный для прицеливания.

Кейт как раз вытаскивала из рукава кинжал, когда Лилиат метнула трофейный нож, без промаха поразив подземельщицу в левый глаз.

Кейт Бессолнца упала, не издав ни звука, лишь тело глухо бухнуло оземь.

Лилиат замерла в полной неподвижности, вслушиваясь в тишину. Ее слуха достигал невнятный ропот толпы, оставшейся наверху, но здесь, внизу, все оставалось спокойно.

Она ощупала засевший болт и, нечаянно слегка сдвинув его, поморщилась от боли. Завела руку за плечо, коснулась пальцами наконечника… Тело оказалось пробито насквозь, с каждым выдохом на губах пузырилась кровь. Странная такая, порождающая собственный серебряный свет…

Итак, стрела пробила ей легкое. Обычный человек уже лежал бы пластом, пребывая на краю смерти. Лилиат обычным человеком не была, но и ей предстояло захлебнуться собственной кровью.

Если только не исцелиться ангельской магией.

У нее не было при себе ни единой иконы. Она пошла на этот риск, опасаясь обыска, если бы кто-то усомнился, что она и впрямь отверженка из числа Ночных Трудяг. Никакая Гветиниэль не примчится исцелять ее плоть, никакой Бехераэль не остановит кровотечения, никакой Эррекулиэль не поможет восполнить кровопотерю…

Взвившаяся ярость отодвинула боль. Лилиат не могла позволить себе умереть! Ее ждала будущность, неподвластная ничтожным смертным с арбалетными стрелами!

Да, у нее не имелось икон. Но статуи, наваленные кругом и там, наверху, содержали обрывки ангельской магии. И Лилиат была единственным существом на всем свете, знавшим, как воззвать к этим клочьям и вобрать в себя их первозданную мощь.

Спасибо Чалконте – он облегчил ей работу. В обычных условиях ей пришлось бы вызывать ангела, подчинять его, медленно вытягивать из него силу… Маг-отступник сделал это за нее. Притом что сам не знал, чего достиг и как можно применять силу, которой умудрился наделить свои статуи.

Правой рукой Лилиат взялась за оперение болта, левой сжала древко чуть позади головки. Это было нелегко, но она плотно сжала пальцы – и сломала стрелу.

Она даже не пыталась удержать вырвавшийся вопль, порожденный наполовину мукой, наполовину гневом. Эхо унеслось наверх, отражаясь от стен. Лилиат слышала, как притихла толпа. Люди с факелами подошли ближе к краю – отверженцы заглядывали вниз, безуспешно пытаясь рассмотреть, что же делается на дне.

Сломанное древко серьезно разбередило рану. Светящаяся серебристая кровь хлынула на руки, стало трудно удерживаться на ногах, и это невзирая на всю ангельскую силу, что она впитала давным-давно.

Эту силу следовало пополнить, и как можно скорей. Лилиат расширила свое сознание, нащупывая ангельское присутствие в ближайших статуях, низверженных в яму. Она постигла их, приняла их имена, одолев слабенькое сопротивление, ибо заточенные частицы еще хранили связь с сущностями в Небесах. В голове зазвучали жалобные крики: ангельские клочки рвались из оков, наложенных на них Чалконте, стремились покинуть свои бронзовые и мраморные узилища. Они отчаянно пытались избегнуть уготованной им участи, но Лилиат никаких жалоб не слушала.

Ее воля и на этот раз оказалась сильнее. Возобладав, Лилиат втянула и присвоила их силу.

Боль сразу отступила, хотя и не исчезла совсем. Лилиат сделала глубокий, медленный вдох. Кровь больше не пузырилась у рта. Рваная рана в груди полностью не закрылась, но ее края существенно сблизились.

Воспринятой силы оказалось недостаточно для полного исцеления.

Лилиат посмотрела вверх, где едва заметно светилось красноватое небо: там стояли с факелами отверженцы.

Ей предстояло рискнуть еще больше прежнего, но обойтись без этого она не могла. От раны следовало избавиться. Да и то непосредственная опасность грозила не ей, а отверженцам наверху. Всякий, касавшийся статуи, из которой она потянет ангельскую силу, либо погибнет от зольнокровия, либо станет чудовищем.

Лилиат вновь расширила сознание, мысленно вопрошая статуи, ища сильнейшие сгустки магии, выясняя имя и природу каждого ангела. Она все их ощущала, все эти жалкие обрывки ангельской мощи, заточенные в камень и бронзу.

Два особенно выделялись. Быть может, Добродетели, а то и Силы. Один из них находился у ямы со стороны Биска, другой – там, где расположилась Глиста.

Лилиат вновь улыбнулась и сосредоточилась на Даршентиэле, соседствовавшем с Глистой. Заточенный клочок метался туда и сюда, ища спасения. Лилиат непреклонно вобрала его весь целиком, сполна насладившись собственной силой и властью.

Рана закрылась полностью, дыхание вновь стало глубоким и ровным. Лилиат вновь была полна сил и готова к чему угодно, все чувства обрели бритвенную остроту.

Подойдя к убитым отверженцам, она пустила их одежду на тряпки, чтобы оттереть от крови лицо и одежду. Незачем людям видеть, как переливается серебром ее кровь… Правда, все счистить не удалось. Серебряные точки светились на одежде, пока она не окунула тряпку в кровь отверженца и не замазала ею свою.

Покончив с этим, она вернулась к лестнице и с паучьей быстротой полезла наружу, слушая крик, поднявшийся наверху. Все вышло как ожидалось, но Лилиат наращивала скорость, едва касаясь руками и ногами ступенек. Уже стали различимы отдельные голоса, прерываемые резким грохотом пистолетных и мушкетных выстрелов, жваканьем арбалетных тетив и, конечно, общим гвалтом.

– Там чудище! Берегитесь!..

Кардинал Дюплесси проснулась внезапно, вздрогнув всем телом. В первый миг она даже не поняла, что ее разбудило, но звук снова раздался. Женщина выглянула сквозь щель в шторах широкой раззолоченной кровати под балдахином. В спальне царила тишина, ставни были сомкнуты, дверь закрыта. Огромные часы на каминной полке тикали совершенно как всегда, стрелки стояли на цифрах два и три. А разбудил кардинала низкий гул, очень тихий и очень знакомый… хотя она уже много лет его не слыхала.