Рассуждая об этом рекорде, мы легли спать.

21 марта, воскресенье

Наутро попрощались с продавцом папирусов, давшим нам приют, и отправились на главпочтамт, у ворот которого была условлена встреча с остальными участниками экспедиции. Сперва долго никого не было. Потом появились Костя с Пашей. Словами «Ну и Египет! Поганые менты!» они начали рассказ о своих приключениях.

Поначалу все шло очень гладко. После нашего отъезда из Каира Паша с Костей остались там вдвоем и занялись зарабатыванием денег по моему методу. «Русский сувенир», содержащий одну открытку с видом Москвы (или иного города) и четыре монеты в 50, 20, 10 и 1 рубль, предлагался зажиточным египтянам за 5 фунтов. Также они занимались продажей фотоаппаратов: сломанного ФЭДа (ушел за 10 фунтов) и работающего «Зенита» (египтяне предлагали до 100 фунтов, но Паша хотел 200). Заработав на этих процедурах порядка 25 долларов, путешественники покинули город и отправились смотреть пирамиду Джоссера.

Всю дорогу их допекали дорожные полицейские, запрещавшие ездить автостопом: то конвоировали их, то просто следили за ними, то пытались впихнуть в какой-нибудь автобус, а в городах — в гостиницу (за их счет). В одном из городов путешественники попали в плен к полицейским, мечтающим поселить их в хотеле. «10 фунтов за двоих — и не более!» — настаивал Шулов. Полицейские облазили весь город в поисках сверхдешевого хотеля и наконец сторговались в одном из них на 11 фунтов за двоих. «Десять фунтов — и не более!» — возгласил Шулов, и только ценой великого усердия полицейским удалось уговорить «хотельщика». Автостопщики думали, что отделались от опеки, но рано утром полицейские наведались в хотель и продолжили свое черное дело, пытаясь посадить их на автобус. В Луксоре с Костей случилось несчастье: в поисках ночлега (избегая хотеля), в темноте на окраине города он провалился в глубокую яму-колодец с вонючей жидкостью. Костя сумел вылезти, но фотоаппарат погиб навеки. В этом же Луксоре по вине полицейских (запрещавших им ехать далее автостопом) они вновь задержались надолго и, чтобы не опоздать на стрелку, сели в ночной поезд. С контролером договорились на 10 фунтов.

Тут подошел и Андрей, опоздавший на 40 минут. Он ожидал нас на другом главпочтамте. Его ввело в заблуждение излишнее умение читать по-арабски. В арабском языке 28 согласных букв, а гласных нет. Поэтому слова «марказ» (связь) и «меркез» (центральный) записываются одинаково: «мркз». Андрей пришел на одну почту с надписью «мркз», подождал и нас не обрел. Пошел на другую почту — а она тоже «мркз». А мы в это время ждали его на центральной почте («мркз мркз»).

Андрей тоже рассказал о своих приключениях. Он посетил оазис Файюм, оазис Харга, курортную Хургаду, а также проехал, как и мы с Вовкой, по 99-му египетскому хайвею, избегая Луксора. По дороге ему тоже мешали полицейские, то конвоируя, то пытаясь отвезти куда-то; периодически он сбегал от конвоиров. В Хургаде Андрей хотел настрелять у богатых иностранцев долларов, но не достиг успеха, ибо иностранцы там только тем и занимаются, что отбиваются от просильщиков. А вот ночлег в Асуане Андрей нашел всего за два часа, ходя по домам и квартирам, прося у жильцов чай и так входя к доверие к местным жителям.

Так обсудив сущность проблемной страны Египет, мы решили сегодня отдохнуть и постираться, а завтра уехать на пароме в Судан за деньги — чтобы поскорее совершить исход из Египта.

* * *

Мы побродили по городу, собирая целые демонстрации глазеющих на нас ребятишек, попили чая и тростникового сока в местных харчевнях, благополучно постирались в кемпинге, аккуратно избегнув ночлега в нем и уплаты связанной с этим копеечки, обменяли для парома необходимую сумму денег. Уже в темноте пришли на железнодорожный вокзал. Мы хотели отъехать от города на электричке и где-нибудь в пустыне, не доезжая до Асуанской плотины, заночевать. Электричка, вернее пригородный дизелек, циркулировала между Асуаном и великой плотиной с интервалом полтора-два часа.

Чувствуя на себе взгляды египетских полицейских, мы вышли через вокзал на платформу. На вокзале билет стоил 50 пиастров, но мы решили подождать до появления билетера: а вдруг обойдется? Вскоре подошла народная электричка. К нам сразу подсели дружелюбно-разговорчивые местные жители, удивляющиеся, куда мы едем на ночь глядя? И, узнав, что едем на плотину, еще больше удивлялись: где мы будем ночевать? там же негде ночевать! Там же нет хотеля!!

Вскоре по электричке пошел контролер, проверяющий билеты. Мы приготовили по 50 пиастров (полфунта — столько стоил билет на вокзале), но контролер хотел по 65 (видимо, 15 пиастров — комиссионный сбор за продажу билета в поезде). Мы почему-то не хотели платить 65, и контролер начал возмущаться. Добродушные разговорчивые жители, до этого всячески выказывающие расположение к нам, разом пропали. Рядом с контролером возник какой-то англоговорящий черный египтянин, длинный и тощий как жердь.

Он оказался нубийцем. Как выяснилось в дальнейшем, народ очень даже приятный, но этот помощник контролера был самым неудачным представителем его.

— Поезд стоит из-за вас! — вещал он по-английски, склонив к нам свое тело с очкастым черным лицом. При этом он сложился почти вдвое, так как мы сидели, а переводчик был длинен. — Да, из-за вас! Пятьдесят писатров это в кассе, а здесь платите шестьдесят пять пистров или выметайтесь вон!!

Мы собрались и вышли вон. Тем более что это было уже вне города, а мы и не хотели ночевать на самой плотине, а где-нибудь посередине, в пустыне, вдали от людей и полицейских. Платформа была темна и пуста. Билетер, высунувшись из дверей, что-то прокричал машинисту и нам вдогонку, и поезд уехал.

— Нехороший город! — кричали мы ему вслед. — Нехорошая страна!

* * *

Это была глупость — ругаться из-за 15 пиастров. Но, во-первых, мы и хотели выйти посередине, а, во-вторых, нас уже утомил Египет и мы не могли упустить возможность устроить такой скандал.

Конечно, мы придавали излишнее значение некоторым свойствам Египта. Не стоило забывать и добродушных дайверов, пускавших нас ночевать на пароходики в Шарм-эль-Шейхе и Хургаде; доктора Мохамеда, от коего мы получили все блага мира в Асьюте; монастырь Святого Антония; веселого мужика в оазисе Фарафра, который говорил: это не чай, ребята, а вода; продавца папирусов, вписавшего нас в Асуане близ мечети; все же встречавшихся бескорыстных водителей, провезших нас уже не одну сотню километров…

Но нам в тот момент виделось лишь иное: полицейские на верблюдах, писающих на место нашего ночлега