секретной службы, но не обнаружили в этой цитадели американской власти никого и ничего… кроме некоторого беспорядка, какой обычно остается после того, как люди спешно эвакуируются в другое место.

— Ну вот, Айк, — сказал я Эйзенхауэру, — не стали бы вы давить на ту дурацкую кнопку, и разговор пошёл бы совсем в другом ключе. Но теперь не обессудьте: все пройдет по самому жесткому разряду, хуже которого только допрос военнопленных. Пока вы не сказали или не сделали ещё какой-нибудь окончательной глупости, я признаю вас почти равноправной стороной в переговорах, а не пленником, которому не требуется даже подписывать акт капитуляции, поскольку с ним и так все ясно. Надеюсь, вы это поняли, и в дальнейшем будете осторожны в словах и поступках.

— Да, я это понял, мистер, не знаю, как вас там зовут, — сказал Эйзенхауэр, с удивлением оглядываясь по сторонам в моем кабинете. — А теперь для начала будьте добры представиться и всё-таки объяснить, что же вам от нас надо. Кстати, мистера Сталина, который тут скромно стоит в сторонке, вы можете не представлять, мы и так прекрасно знаем, что он ваш вассал или даже прислужник-миньон.

— Товарищ Сталин — мой союзник и сосед с фланга, — парировал я, — мы вместе делаем одно дело, и я не вмешиваюсь в его внутренние дела, а он в мои. А теперь позвольте представиться лично, чтобы вы действительно понимали, с кем имеете дело. Меня зовут Сергей Сергеевич Серегин, год рождения — тысяча девятьсот восемьдесят первый, гражданство — Российская Федерация, изначальное воинское звание — капитан сил специального назначения при главном разведывательном управлении генерального штаба, год убытия в дальний поход из родного мира — две тысячи шестнадцатый. В походе по мирам я обрел дополнительные звания, титулы и возможности. В настоящий момент в моем лице вы имеете дело с Богом-Полководцем русской оборонительной войны, Бичом Божьим для всяческих негодяев, Специальным Исполнительным Агентом Творца Всего Сущего по вопросам, решаемым путем меча, Адептом Порядка, младшим архангелом, самовластным князем Великой Артании и императором Четвертой Галактической Империи. Великая Артания, созданная при моем участии из восточнославянских племен конца шестого века христианской эры, стала моим первым титульным владением, позволившим мне в дальнейшем на равных разговаривать с прочими главами государств, монархических и не очень, потому что выкликами меня на княжение изъявлением воли все артанского народа, как Спасителя и Защитника. Но совсем недавно Патрон даровал мне в качестве неотъемлемого ленного владения боковой мир-инферно начала двадцать первого века, чтобы я превратил гноище и пепелище в цветущие райские сады цивилизации пятого уровня и основал там свою версию Русской Галактической Империи. И хоть кураторства над мирами Основного Потока с меня никто не снимал, основной моей заботой на целую вечность станет тот мир, где я все могу устроить по собственному усмотрению…

Джон Даллес, слушавший мои слова с покрасневшим от лютой злобы лицом, вдруг не выдержал и заорал:

— Я вам не верю, мистер Серегин, такого просто не может быть, потому что не может быть никогда! Никакой вы не специальный исполнительный агент Всемогущего Господа, и не император галактики, а ловкий мошенник из будущих времен, который дурит головы доверчивым простакам при помощи привычных вам дешевых балаганных фокусов!

Вот ведь зараза! Этот человек оказался настолько уперт, что его не пронял даже Истинный Свет. Но, однако, после этого, гм, высера, в сторону старшего из братьев Даллесов с осуждением посмотрели не только генерал Брэдли с Эйзенхауэром и Никсоном, но и министр обороны Уилсон и его же собственный младший братец Аллен. Эти жили в реальном мире и ходили по земле ногами, а потому понимали, что после уже предъявленных чудес, вроде портала из одного мира в другой, правдой может оказаться все что угодно.

— Значит, так, — сказал я, когда из пасти Джона Даллеса перестала брызгать слюна, — ради прояснения позиций должен сказать, что у меня есть такое свойство — видеть людей насквозь, а потому с братьями Даллесами и мистером Уилсоном мне разговаривать не о чём. Их место — в застенках моей службы безопасности, а не здесь на переговорах. Я уже отдал указание полковнику Бергман не церемониться с этими персонажами и после завершения следственных мероприятий сковать их стасисом, ибо они потребуются в качестве подсудимых на международном процессе о разжигании глобальной ядерной войны. Девочки, отведите подследственных в башню Терпения и сдайте их с рук на руки, а если они станут брыкаться, разрешаю вразумить их хорошими ударами по почкам. А всех остальных прошу садиться вот сюда, за стол, для обстоятельного разговора, ибо стоя беседуют только кони.

Когда остроухие вывели подследственных и сами покинули помещение (за исключением парного поста у входной двери), президент Эйзенхауэр осторожно присел на указанное место, вздохнул и сказал:

— Так все же, мистер Серегин, расскажите хоть немного о своей, гм, карьере, чтобы мы хотя бы приблизительно имели представление о том, каким путем обычный русский армейский капитан, пусть даже из будущих времен, вдруг стал доверенным лицом Господа и императором Галактической империи. Все прочее вы доказали нам уже ранее, когда сломали наши военные планы и обрекли Соединенные Штаты Америки на тяжелое стратегическое поражение.

— Начнём с того, — сказал я, — что однажды капитан Серегин — человек, сейчас для меня только смутно знакомый — отправился на особо ответственное задание в компании восьми бойцов своей группы и православного священника-инквизитора. В одном из уголков нашей необъятной страны завелась жестокая банда, вокруг которой было накручено множество всякой чертовщины, и к тому же об неё уже успели обломать зубы наши смежники из государственной безопасности. Задание было простое — «найти и уничтожить, живыми никого не брать, после вернуться живыми и доложить». Первые три пункта мы выполнили, а вот с последним получилась незадача, потому что когда мы настигли главаря, настоящего слугу Нечистого, тот сумел утянуть нас с собой в другой мир, и прикончили мы его уже там. Когда утихли последние раскаты небесного грома, выяснилось, что вместе с нами в другой мир случайно провалилась молодая женщина-воспитатель с подопечными ей детьми двенадцати-тринадцати лет. Как настоящие мужчины и защитники, мы взяли гражданских под свою опеку, и это стало началом нашего похода по мирам. Как вскоре выяснилось, мир тот назывался Подвалами Мироздания (ибо ниже его — только Горнило Хаоса), а также Истинным Олимпом, ведь именно там обитают античные греко-римские боги, другие миры посещающие только наездом в поисках свежей паствы. Моя карьера началась с того, что богиня Афина-Паллада мимоходом обозвала меня Богоравным героем и сказала, что таким я был всегда.