– А где Арфал?

– Боюсь, он тоже не сможет присутствовать. У него очень важное поручение. Я думаю, в виде исключения, мы проголосуем без них. Я думаю, они проголосовали бы точно так же, как и все мы.

– Протестую! – закричал Стропалецкий. – Это недемократично и бесчеловечно!

– А человечно обречь невинных людей на судьбу подопытных кроликов? – спросил тот самый молодой арг. – Наверное, они даже не поняли, за что их схватили. Многие ещё не осознали свою природу.

– А вот это зря, – Стропалецкий повернулся к нему. – Почему вы не рассказываете им об их даре? Почему ждёте, пока они сами, чаще всего случайно, не обнаружат своё происхождение? Что это за изощрённость такая?

– Вам не понять, – Сильвер смотрел на руки и на золотые блики от ламп, гуляющие по столу. – Вам не понять, что не все готовы принять этот, как вы говорите, дар. Многие предпочитают о нём забыть или не знать вовсе.

– Идиотизм! – тихо пробормотал профессор. – Вы даже не знаете, что вы могли бы сделать с человеческой цивилизацией, к каким благам привести?

– Как раз это мы очень хорошо знаем. Не забывайте, что наши предки были тут, когда ваши ещё висели на деревьях.

– Значит, сэр Чарльз был прав? Не было божественного вмешательства? Или вы хотите сказать, что это вы помогли нам спуститься с деревьев?

– Это последнее, что должно вас волновать сейчас, – Йон поднял руку. – Я жду ваше решение, господа, – он обвёл взглядом совет.

Один за другим люди в мантиях поднимали руки.

– Голосую. Смерть.

– Смерть.

– Присоединяюсь. Смерть.

– Достоин смерти.

– Мне очень жаль. Но я голосую за смерть.

– Я тоже противник радикальных мер. Но в этой ситуации вынужден выбрать смерть.

Шесть поднятых рук окружали Стропалецкого. Он повернулся на стуле вокруг своей оси, жадно вглядываясь в лица аргов, словно ища сочувствия. Но его не было. Тогда он повернулся к Сильверу. Тот всё ещё не поднял руку. И вот когда его кулак разжался и кисть пошла вверх, профессор встал.

– Стойте! – раздался его возглас. – Неужели вы не дадите осуждённому последнего слова? Конечно, я совершил не очень праведный поступок. Но я могу объяснить. Эти люди могут помочь вам разобраться с вашими врагами. Они найдут и уничтожат базу гризов. Вы столько веков таитесь в подполье? И всё почему? Из-за них. Вы боитесь обнаружить себя. Может быть, напрасно? Может, пора выйти из тени? При поддержке Ремизова вы сможете наконец-то жить открыто.

– Разве вы не видите, этот человек безумен? – тихо спросил один арг.

– Тем более, – так же тихо ответил другой. – Это вдвойне опасно.

– Вы непробиваемые тупицы, – захихикал Стропалецкий. – А ведь я мог бы вывести вас к свету. Я – простой человек, помог бы вам стать настоящими властителями мира, а не той жалкой пародией, как сейчас.

– Это невозможно слушать. Сделайте же что-нибудь, – возмутился один из членов совета.

– Хорошо! Я открою вам одну тайну. В обмен на своё освобождение.

– Ни одна тайна не сможет искупить вашу вину, – возразил Иридус и вопросительно посмотрел на Йона, который так и не поднял до сих пор руку.

– О, это смотря какая! – Стропалецкий захихикал. – Моя – может.

Иридус и Йон переглянулись.

– Нет-нет, – увидев их переглядывания, быстро сказал профессор. – Сначала обещайте мне свободу, потом я открою тайну. Уверяю, она того стоит.

Иридус и Йон продолжали вести безмолвный спор. «Это шантаж», – говорил один. «Да, отвечал второй. – Но вдруг он и правда владеет какой-то важной информацией?». «Не стоит поддаваться. Ни одна тайна не стоит нашей чести. Он предал нас и заслужил смерть».

Стропалецкий понял, что спор решился не в его пользу, и забегал глазами по сторонам. Тайна была его последней надеждой на спасение. При всей травоядности аргов они могли быть жестоки. Кажется, он просчитался.

Йон Сильвер поднялся и по очереди посмотрел всем в глаза. Последнему Стропалецкому. Его рука медленно пошла вверх.

– Господин Стропалецкий, именем совета аргов…

– Стойте! – В дверях показался Арфал. Он прошёл и сел на своё место рядом с Йоном. – Голосование не может считаться законным, если не проголосуют все члены совета.

– Но Олонде поручил нам учесть его голос. Он присоединится к общему решению, – Иридус посмотрел на Йона, ища поддержки. – Конечно, мы не хотели лишать вас права голоса. Мы рады, что вы тоже сможете поддержать наше решение. Этот человек заслужил свою участь.

– Согласен. Но мне кажется, ему надо дать шанс исправить то, что натворил.

– Как можно оправдать то, что он сделал?

– Думаю, профессор не всё рассказал нам.

– Все намёки на какую-то тайну не более, чем попытка ввести нас в заблуждение и отсрочить исполнение приговора, – возразил Иридус.

– Профессор, вы, кажется, хотели что-то поведать нам? – Арфал посмотрел на Стропалецкого.

– Только в обмен на гарантию неприкосновенности, – заявил тот.

– Не старайтесь. Я разгадал вашу тайну. Уважаемые члены совета, прошу вас взглянуть внимательно на этого человека. Йон, вы чаще других общались с ним. Ничего не кажется вам странным? Ну же!

Йон внимательно посмотрел на Стропалецкого, который заёрзал.

– Он выглядит вполне обычно, – неуверенно сказал Сильвер.

– Вот это-то и странно. Профессор, как давно вы вливаете себе кровь аргов? Лет сто, как минимум?

– Не чаще одного раза в полгода, господа, не чаще, – Стропалецкий слабо улыбнулся. – Я же знаю, какие это имеет последствия. Я не претендовал обрести способности аргов к перевоплощению, я просто хотел чуть-чуть продлить срок своей жизни. И это не ради себя, заметьте, а ради всего человечества.

– В любом случае за сто лет ваша кожа неизменно приобрела бы серый оттенок. И если не ошибаюсь, именно так и произошло. Так ведь, Йон? Вы же помните его до сего дня?

Йон кивнул и ещё раз присмотрелся к Сропалецкому.

– Это необъяснимо. Он выглядит здоровым и цветущим. И это не грим. Как такое может быть?

– Я объясню… – Арфал вдруг замер и быстро глянул на часы на правом запястье. – Тревога! – вскочил он и вслед за ним остальные члены совета. – Нарушен внешний периметр безопасности.

Стропалецкий вдруг засмеялся и закрыл лицо.

Арфал подбежал к нему, отвел его руки и уставился в глаза.

– Они напичкали меня какими-то электронными штуками, – залепетал Стропалецкий, не в силах вынести взгляд арга. – Ремизов считал, что рано или поздно выйдет через меня на вас. И он был прав.

– Мы же обыскали его и ничего не нашли!